— А если не обновишь?
— Сначала будет дикая ломка, а потом наступит озарение. Вот только тонкость есть.
— Какая? — Я даже на цыпочки встала, боясь пропустить хоть слово.
— А вот это я тебе скажу вечером. Приходи вот сюда, — и Ирман сунул мне в руку лист, а потом ушел, даже не оборачиваясь.
У меня не было сомнений, что он хочет со мной расквитаться. Пойду — окажусь в опасности. Но что же делать, если он может помочь мне вернуть отцу трезвый ум?
Когда я вернулась в комнату в общежитие, то застала преинтереснейшую сцену. Мор сидел на кровати, оперся локтями на колени и держал голову рукой, будто в приступе невероятной головной боли, а над ним стояла чопорная женщина в строгом костюме с галстуком. Короткие волосы уложены волосок к волоску, светлые глаза лишь на секунду остановили взгляд на мне, а потом внимание вернулось моему соседу.
— Мор Эннет, внутреннего ребенка надо выпускать! И не нужны будут ваши защитные руны и отдельная комната. Послушали бы меня и давно жили бы как все боевики в казарме.
Я прям вместе Мором прониклась перспективой. А еще ее высоким голосом, резкими движениями и мечтательной пеленой в глазах. Казалось, она сама была не прочь жить с боевиками в казарме.
— А вы новенькая адептка Ольга Ли? Приятно познакомиться. Я Идан Теер, психолог.
Психолог, который держится ни на одном уровне с пациентом? Мор сидел, а она стояла. Интересненько.
— Да, это я. Приятно познакомиться, — ответила вежливо, и тут же оказалась в крепких объятиях педагога.
— О, детка! Я знаю, как тебе пришлось тяжело без матери. Отцовская любовь тебя просто задавила. Он не давал тебе провести ни минуты без него. Постоянно на контроле, постоянно допросы где и с кем. И ты очень рада вырваться в академию, чтобы подышать свободой.
Психологиня не спрашивала, она констатировала выдуманные на ходу факты, все теснее сжимая в объятиях.
— Но только не бросайся во все тяжкие, Ольга Ли! Тем более в нынешних… — женщина выпрямилась, выпуская меня из железной хватки, и продолжила, обернувшись на Мора: — … обстоятельствах проживания. — Ты уже открывала портальную шкатулку? Видела свое расписание?
Я замотала головой, боясь сказать ей хоть слова. Она же может трактовать его против меня, а это счастье мне точно не надо.
— Нет? Смотри скорее! Ты же поступила одной из последних. Сегодня приветственный ужин с ректором. Не пропусти.
Сегодня вечером?
Я открыла шкатулку, достала расписание и прямоугольник пригласительного.
Как я и думала — закон подлости в действии. Время ужина и время встречи с Ирманом совпадало минуту в минуту.
— Счастливый часов, адепты. Заглядывайте ко мне на огонек. Кабинет с зеленой дверью. Его знают все.
Вот странная женщина. Сказала бы точнее, но нет.
В потайном кармане накидки завозился Любка. А я уже про него и забыла.
— Любка, ты все слышал? И что мне делать?
— Уж точно не идти на прием к мозгоклюйке.
— Да я не о том, — я попыталась говорить как можно тише, чтобы не привлекать внимание Мора. — Ты не знаешь, явка на ужин обязательная? Как-то контролируется?
Птиц клюва раскрыть не успел, как ответил боевик:
— Явка обязательна.
Вот же! Есть большая вероятность, что сегодня я могу получить ключик к самому главному решению вопроса. Я же и в академию поступила ради этого.
— А выгнать за неявку могут?
— Выгонят не выгонят, а выговор получишь.
Тогда решено.
Глава 6
Я пришла за двадцать минут до назначенного часа, рассчитывая на чудо. Вдруг, удастся успеть и в беду не попасть, и на ректорский ужин, и с Ирманом встретиться?
Удача не больно-то улыбалась мне по жизни, поэтому я порядком удивилась, увидев Ирмана так заранее.
Рыжий, казалось, тоже нервничал, но стоило ему увидеть меня, как самодовольная ухмылка тут же перебила все хорошее впечатление.
— Пришла!
Значит, не особо верил в это?
— Да, — Я оглянулась по сторонам, ища ловушку.
Обозначенное место на карте было в самом темном углу академического сада. Здесь поросль плюща на заборе была настолько плотной, что казалось, преграда состоит только из него. Спрятаться там не составило бы труда. А вот в розарии вряд ли. Он красивый, густой, но больно колючий для засады. К фонтану, рядом с которым стоял Ирман, я подходила с особой осторожностью. Что, если он туда зелье влил и готовится искупать меня в нем с головой?
— Итак, какие у тебя условия? — спросила я, останавливаясь от парня в трех шагах.
То, что они будут даже не сомневалась.
— Ты сильно повредила моей репутации. Знаешь?
— Что-то слышала. Хочешь отыграться? — Я напряглась так, что спина заныла.
— На тебя мои чары не действуют, зелья тоже.
— Зелья?
Когда успел проверить?
Видимо, на моем лице было все написано, потому что рыжий пояснил:
— Влил тебе во время обеда. Как видишь, ты еще не висишь у меня на шее.
Я с шумом втянула воздух через зубы, стараясь не сорваться.
И много Ирман девочек так приворожил? Бедняжки.
— Привороты на адептах не запрещены? Упущение!
— Что-то запрещено, а что-то и разрешено, — Ирман сделал шаг ко мне. — Но дело не в этом. Все знают, что моя магия работает всегда. Меня даже в рейды боевики берут. У меня выпускной год. Обещают хорошую должность, и тут появляешься ты. И во мне начинают сомневаться. Так ли я хорош? Понимаешь меня?
— К чему ты клонишь?
— Ты влюбишься в меня. Будешь изображать внезапно вспыхнувшие чувства, а я помогу тебе с твоим вопросом.
— Ты знаешь мой вопрос?
— Если я правильно догадался, то Женевьева приворожила кого-то важного для тебя, и ты хочешь снять чары.
— Да. И ты сказал, что достаточно того, чтобы они не видели друг друга и не общались. Верно?
— Да, но стоит им увидеться снова, и все начнется заново. Совсем ненадежно, верно?
— У тебя есть что мне предложить, не так ли?
— Верно, — Ирман достал из кармана золотое семечко, показал мне его двумя пальцами. — Это семя пресцинии пестроцветной. Говорят, что если капнуть на него кровью мага, что невосприимчив к приворотам, съевший это семя на год приобретет иммунитет к приворотным чарам.
Я глаз не сводила с маленькой вероятной спасительницы.
— А если ты врешь?
— Тогда ты прекратишь притворяться.
— Нет. Давай так: если семечко подействует, то я целый год буду изображать по уши влюбленную в тебя первогодку. Но если ты соврал, то я целый год буду позорить тебя на каждом углу.
Я внимательно следила за выражением лица Ирмана, но он не дрогнул. Наоборот, кивнул, будто соглашаясь с достойным противодействием лжи.
— По рукам.
— Но как я скормлю семечко отцу, когда я не смогу целый год выходить?
— Даже если я вытащу тебя в город, это будет для тебя опасно. Твоя магия нестабильна, только открылась, и это может привести к неприятным сюрпризам. Поэтому у меня для тебя предложение: до Изумрудного бала я найду действенный способ, чтобы нужный человек съел антидот и принесу доказательства. Тогда на Изумрудный бал мы пойдем вместе.
Ирман положил семечко на свою раскрытую ладонь:
— Капни свою кровь, а я найду способ. Может быть, даже завтра.
Изображать влюбленную девицу год ради того, чтобы вернуть себе отца? Легко! Но что, если я капну кровь в это семечко и попаду в его ловушку?
Мор брал с меня магическую клятву. Значит, это что-то да значит в этом мире.
И тогда я тоже решила потребовать:
— Магическая клятва!