Выбрать главу

А потом посмотрела на меня, и я заметила, как ее глаз нервно дернулся. Она едва слышно прошептала:

— Теперь, если упокоишь — не только поступление, но и зачет по всем предметам сразу за первый семестр.

Я ошеломленно молчала.

— Два года экстерном. Я договорюсь! — девушка смотрела на меня, выпучив глаза.

Я по-прежнему не знала, что сказать. Видимо, некромантка поняла по-своему:

— Ты не представляешь, что в академии с его пробуждением начнется. Упокой, ради звезд Ильсарра, прошу!

— Да я его не поднимала!

— Как нет! Перо на тебя указывает!

И девушка показала на мою ногу. Туда, где на мысок моего кроссовка по-прежнему указывало воронное крыло.

Это что получается, зелье мачехи подняло птичку любви? Заслуг моих тут нет, но экзаменатор об этом не знает, верно? Такие сладкие условия обещает! Может, пока она там о зачетах автоматом хлопочет, я и разберусь, как снять чары с отца? Когда выяснят, что дара во мне нет, будет очень кстати устроено мое возвращение домой.

Крылатый, пока про него говорили, безразлично смотрел вперед себя своими красными глазами, так и не убирая преграду из крыльев. Он точно ничего не видит?

Судя по всему, он даже не паникует, что кому-то удастся его упокоить, вестника любви этого! Что же за любовь он предвещает? Трагическую, как его судьба, что ли?

— Некромантка. Выйдешь отсюда, любовь найдешь, — скрип поворота его головы в сторону экзаменатора был настолько разборчив, что меня передернуло.

Девушка стала зеленой. Промямлила:

— Не надо. Пожалуйста.

— А ты… — крылатый повернулся ко мне, и я сделала быстрее, чем осознала — закрыла ладонью его ледяной рот.

Еще не хватало мне прокарканной любви в магическом мире. Знаю я эти сказки, потом отсюда не уйдешь.

— Молчите! Я верну вам глаза, хорошо?

Крылатый промычал ответ, гневно сощурив краснючие глаза, и я чуть приоткрыла его рот, чтобы услышать:

— Тогда сейчас верни.

— Я же не Женевьева. Но я попробую. Это ведь шанс, о котором вы и не мечтали, верно?

Матерски торговаться я еще с сестрицами научилась. Впрочем, как и хитрить, чтобы выжить. А здесь на карту поставлено слишком многое, чтобы так быстро испытать поражение.

Вот отца от чар спасу, пусть тогда и сводит счеты. Если к тому моменту он еще захочет их сводить, хе-хе.

Мои слова запали крылатому в пробужденную душу — я это видела.

— Если не выполнишь обещание, я тебя убью любовью.

— Так изощренно мне еще никто не угрожал! — выдохнула я возмущенно.

Крылатый гордо вскинул подбородок, а некромантка ойкнула.

— Согласна?

— Согласна!

А что остается делать? Если у мачехи не найду его глаза, то разыщу того, кто наколдует новые. Ведь я не обещала именно “его” глаза, верно? Думаю, в магическом мире это не такая уж сложная штука.

— Только мне время нужно.

— У меня бесконечность времени.

Некромантка икнула и запахала рукой, привлекая к себе внимание. Когда я посмотрела на нее, она замотала головой. Мол, не надо так делать!

— Только вы прождете упокоенным, хорошо?

— Собственноручно зарыться? Женевьевы ты или нет, но второй раз ты меня туда не отправишь.

— Тогда вы должны меня слушаться, хорошо?

Крылатый несогласно задрал нос.

— Иначе я не могу пойти на это, если вы будете запугивать адептов академии своими убийственными обещаниями любви.

Некромантка посмотрела на меня жалобно, и я добавила:

— И этой девушке отмените свое предсказание.

Крылатый провел рукой с острыми когтями по своей щеке:

— Сказанного не воротишь.

— Тогда с этой минуты вы молчите, хорошо?

— Я могу. Но есть условие.

— Какое?

— Я не отступлю от тебя ни на шаг, пока ты не вернешь мне глаза.

Некромантка пошатнулась, качая головой. Кажется, представила наш тандем.

— А вы можете становиться невидимым?

Крылатый недовольно скривил губы и нехотя произнес:

— Я могу быть птицей.

— Уже хлеб!

А это мы неплохо поторговались! Вот только одно я не учла — я крылатого так и не упокоила, а поэтому оказалась по другую сторону арки в дружной компании ворона на своем плече.

Итак, снова круг, снова выбор. Куда же мне пойти?

Глава 3

— Птиц, а ты можешь поменьше стать? Тяжелый же.

— Я и так пошел на уступки.

Смотрю, он такой же мастак болтать, как и я. Значит, договоримся. Если грамотно польстить, из некоторых можно веревки крутить.

— Крылатый, ты же такой известный на всю академию вестник любви. При виде тебя все в ужасе застывают. Как я тогда пройду испытание?

— Тебе на пользу только, — гордо поднял клюв он.

— Не скажи. Как тебя увидят, так будут мне палки в колеса вставлять на испытаниях. А оно нам надо? Как же я тебе тогда глаза верну?

— Есть связь? — важно спросил птиц.

— А как же!

Ему то неизвестно, что связь самая прямая.

— Можешь стать размером с мой сжатый кулак? — я показала, каким именно.

Ворон недовольно переместился с лапы на лапу и обратно, а потом стал уменьшаться до удобоваримых кошкой размеров. Отлично!

— И ауру спрячу, — проворчал он.

Замечательно! Крылатый в деле.

— Ты правда не Женевьева, — неожиданно выдал птиц.

— Понял наконец-то?

— Она никогда бы не попросила меня стать меньше и прятать ауру. Ей всегда хотелось мной всех запугать.

Да уж, мачеха себе никогда не изменяла.

— Как тебя зовут? Не птицей же мне тебя называть?

— Мое настоящее имя сложное, как твоя судьба.

И замолчал.

— Цену набиваешь? Тогда буду звать тебя Любка. Ты же вестник любви?

— Мне нравится!

— Я пошутила!

— А мне уже понравилось! Любка, — птиц так мечтательно закрыла глаза и втянула шею, словно его приласкали.

Бедненький недолюбленный. Даже спорить не буду. Любка так Любка.

— А я Оля. Ну что, Любка, как думаешь, какую мне арку выбрать?

— Куда тянет. Где видишь цветной туман. Или где сама арка приобретает цвет.

Я посмотрела на абсолютно одинаковые арки.

— Да от тебя толку гораздо больше, чем от того бедолаги в латах, — пробормотала я, закрыла глаза и попыталась так понять, не тянет ли меня куда-нибудь, раз я глазами ничего не вижу.

Не тянет.

Тогда буду наобум.

Я заскочила в первую ближайшую арку и тут же почувствовала давление в голове. Создавалось ощущение, что мои сводные сестры решили разом насесть на меня и добиться необходимого, поэтому феерично вскрыли мне коробку и поедали мозг палочками для роллов.

Любка перепрыгнул мне на макушку, вцепился когтями в волосы, и давление тут же пропало.

Ох, что бы я без него делала!

Тут же туман, в котором я находилась, рассеялся. Передо мной стоял наводящий жуть мужчина с абсолютно невыразительным взглядом светло-голубых глаз. И если я думала, что глаза крылатого — это страшно, то теперь поняла как крупно ошибалась. Вот где настоящая жуть, словно в пустоту смотришь.

— Это был твой фамильяр, не ты, — тонкие пальцы сделали щелчок у моего уха.

Мы с Любкой ничего не поняли, поэтому продолжали смотреть на экзаменатора, так любящего копаться в мозгах.

Он еще раз щелкнул, брови едва-едва приподнялись, что, должно быть, выражало крайнюю степень изумления.

— А-а-а, — протянул Любка, и стал заваливаться на бок, не забыв скомандовать: — Лови.

Я и поймала. Прижала птицу к груди и посмотрела на мозгокопателя.

— Интересно, — уголок тонких губ экзаменатора едва заметно дрогнул.