Я хохотнула, но сразу убрала улыбку, потому как момент вроде бы очень серьезный.
– Обрабатывал твои раны у себя дома, а сам на лицо смотрел, на твои ручки, такие забавные, на эти вот пальчики, – поцеловал их. – Понимал, что вообще тебя не знаю, но тем не менее любовался, предполагал, какая ты на самом деле, соответствует ли внешность твоему характеру, в какие неприятности влипла, раз спина в мясо вся. И еще надеялся, что не слезливая и пустоголовая дура. Или, наоборот, надеялся, потому что иначе пропаду.
– И как, я оправдала твои ожидания?
– Сама как считаешь? Я, как видишь, тот еще пример для подражания, и ты как-то очень стройно вписалась в мое мироустройство.
– К чему ты это все говоришь? – Стало неуютно, учитывая, что он поглаживал мою руку, массировал запястье, выглядел небрежно-очаровательно и очень мило. А еще к койке прижимал, что добавляло его словам весомости.
– Кьяра, я не привык размениваться по мелочам. И сейчас тоже, хочу предложить…
В палату ворвались сразу двое парней, отправились к своим койкам. Мой лекарь процедил что-то нечленораздельное, сразу укрыл меня одеялом с головой и забрался ко мне.
– Потом. Скажу в более подходящий момент, чтобы точно никто нас не прервал.
– А говорить уже можно? Я заслужил свою подушечку? – пробрался между нашими лицами Пиппи и потрогал нос лекаря.
– Да, ты настоящий молодец.
– Ты что-то путаешь, наш кавалер. Я не молодец, а кузнечик. Попрошу без оскорблений!
Он усмехнулся, провел костяшками пальцев по моей щеке, в глаза заглянул.
Так и лежали. Я, Овиан и что-то теплое, разрастающееся внутри. Ах да, еще неумолкающий кузнечик.
Глава 5
Мне все-таки пришлось отправиться в свою палату, дабы не вызвать гнев магистра Бремосси. Не хотелось уходить совсем! Рядом с Овианом было так хорошо, что я даже забыла о своей недавней «любви», о падении из окна и неприятностях, случившихся на каникулах. И Васиана совсем не вспоминала.
Правда, не прошло и пары часов моего одиночества, как кое-кто особенно наглый пробрался ко мне в гости, учитывая, что соседей здесь не было, и лег уже под мое одеяло.
– Привет.
– Какой забывчивый наш кавалер. Уже не помнит, что мы виделись с ним недавно, – отозвался вместо меня Пиппи.
– Привет, – улыбнулась я, чувствуя тяжелую ладонь на своем боку.
– Не против, если я полежу с тобой?
– Я против! Ты занимаешь часть моей подушечки! – недовольно потоптался по краю одеяла кузнечик.
– Я обещал тебе новую, не злись. – отвлекся парень на моего фамильяра и придвинулся ко мне, хотя куда уж ближе. – Соскучилась?
– Овиан, я совсем недавно от тебя ушла.
– Так соскучилась? – скользнул он рукой по пояснице и обратно на бок. – Я вот – очень. Может, сделаем какую-нибудь простенькую болезнь, чтобы тебя утром не выписали?
– Вот так ты со мной, да?
– Просто тебя потом не словишь, снова начнешь прятаться, убегать. Или пообещаешь, что будешь паинькой?
– Ты вообще думаешь, что говоришь? Паинька и я – две несовместимые вещи.
– Мелкая, а почему вещи, если ты двуногая? Тебя лишили сознания, и ты больше не человек, да? – как всегда, не смог без своих вопросов кузнечик.
– Нет, к слову пришлось, – ответила ему и поддалась порыву, погладила щеку Овиана. Давно не решалась это сделать.
Очертила его скулу, подбородок, потом добралась пальцами до губ. Жаль, в палате было темно, лишь свет из окна рассеивал мрак, так бы еще посмотрела на парня, изучила каждую его черточку, чтобы запечатлеть в памяти.
– Давно хотел узнать, кто ты на самом деле, моя маленькая смертница.
– Я? Воришка. – Пожала плечом и руку убрала, но Овиан перехватил ее и вернул на свою щеку. – Я попрошайка, бездомная, маленькая дрянь, которая мозолила глаза важным господам своим жутким видом, – почему-то выдала совсем не то, что следовало бы.
У нас тут вроде бы розовая романтика, нужно о светлом и красивом, а я лила чернь, потому что прошлое было ею пропитано.
– И как ты выбралась, моя воришка?
– Это не я, брат все, – говорила и мысленно себя останавливала. Уйдет же, отвернется, зачем отпугивать парня?! – Устроил меня и себя на настоящую работу, жилье снял, чтобы не на улице мерзли. Было сложно.
– А потом?
– Потом брата убил Рианд Хэрийнс из-за обычного кристалла. Толкнул его со скалы… – ничего не утаивала, рассказывала и рассказывала, как существовала после случившегося, как запрещала себе опускать руки, потому что верила, что Рьяна можно спасти.