Знатно вышло. Три лошади, именно что лошади, да еще и не клячи какие. Будет кого покрыть его конями. Глядишь, потомство выйдет не худосочное. Оно конечно, не скакуны, но ему таковые и не нужны. А вот коли получатся силачи, это будет куда лучше. Такие у землеробов, в большей цене будут.
Три карабина. Разномастные, разной выделки. Но это не беда. Тем же казакам можно и продать. А вот пара пистолей, опять русской выделки, армейские. Эти у себя оставит. Остальные можно так же продать. Ванька, ходит вокруг облизывается. Ничего. Он ему свой второй карабин подарит. Уж подрастает сынок. К тому же, в этих краях, совсем не лишнее иметь оружие. Ничего не мал. Здесь ребятня взрослеет рано.
Хм. А оружие-то лучше бы не продавать, а обменять на другое, подходящей выделки. Оно конечно, деньги лишними никак не будут, но с другой стороны, не дело оружием разбрасываться. Опять же, взял целых двадцать рублей, да побрякушки кое какие, то же денег стоят. С убитых казаков, он не снял только нательные кресты. Впрочем, возможно причина крылась в том, что они были самыми обычными, из меди.
Кремневка показалась только к вечеру следующего дня. За это время с семейством Громовых больше никаких приключений не произошло. Если не считать того, что помер один из солдат, получивший пулю в грудь. Другой, с раненым плечом, вроде должен был оклематься. У Артема, того самого балагура, рана оказалась болезненной, но не такой уж и серьезной. Парень разве только морщился, когда пользовался раненой рукой.
— Нда-а-а. Серьезный поселок, — сбив немного набок шапку, задумчиво произнес Евсей.
— А ты как думал, Евсей Иванович, — подмигнув, произнес Артем. — Баринов, сержант ротный и староста местный, разгильдяйства не одобряет. И скажу я тебе, правильно делает. В здешних местах, уши лучше держать востро, и иметь на дверях крепкий запор.
Кремневка и впрямь производил впечатление серьезного укрепления, от чего выглядел мрачно и неприветливо. Поселок окружен рвом и валом, по скату которого выбиты колья, на которых имеется своеобразный плетень из колючего кустарника. Точно такие же заграждения, в несколько рядов, имеются и пред рвом. Защиту от пули там не найдешь, укрыться от глаз можно разве только в безлунную ночь, когда и без того ничего не видно. Зато, несмотря на кажущуюся хлипкость, данное заграждение вполне способно значительно ослабить наступательный порыв, и дать возможность обороняющимся сделать пару дополнительных выстрелов. Не так уж и мало.
С двух сторон вал был насыпан прямо по краю оврага, огибавшего поселок. Евсей очень сомневался в его необходимости. Склон оврага достаточно крут, настолько, что нападающим придется карабкаться, да еще и помогать себе чем-нибудь, например кинжалами. Опять же, глубина не в пример той, что имеется в других местах.
Однако, вал был необходим из вопроса безопасности, так как прикрывал поселение от обстрела. Что с того, что прицельная дальность из фузеи всего-то семьдесят шагов? А насколько та дурная пуля летит? То-то и оно, что на четыре сотни шагов. Оно конечно на дурака, такой обстрел, вот только кремневцы не собирались рисковать жизнями своих семей.
Баринов, вышедший встречать вновь прибывших, Евсею понравился. Открытый, честный и в то же время, строгий взгляд. Обветренное лицо бывалого ветерана, грубый шрам над правым глазом, отчего густая бровь разделена на две неравные части. Сразу видно, что и на службе был ротным сержантом, причем из тех, кого солдаты искренне ненавидят, в мирной жизни, и едва не боготворят на войне.
— И каких будешь, такой богатый? — Осматривая и впрямь богатый для переселенца караван, поинтересовался Баринов.
— Ингерманландец.
— Гвардия, стало быть. А я уж думал, гвардию в отдельные поселения определять будут.
Ожидать, что сержант, выходец из обычного полка не пройдется по части гвардейца, попавшего в его подчинение, глупо. Ведь так оно по сути и получалось. С одной стороны, Евсей был вольным поселенцем. С другой, не так уж и много у него было той самой воли.
Жить ему предстояло там, где определило начальство. Причем, не просто так, а по уложению о военных поселениях. Согласно этого уложения, он должен был содержать в порядке всю воинскую амуницию и оружие, и быть готовым в любой момент выступить в поход. Кроме того, раз в году, сроком на месяц, его будут привлекать на воинские учения, а как сыновья достигнут восемнадцати лет, то и их то же.
Староста, он же ротный сержант, имел немалую власть в поселении, вплоть до наказания нерадивого батогами. Поселения полувоенные, к тому же, мужчины по очереди несут дозорную службу, потому что располагаются практически на границе. Это не очень удобно, во время сельскохозяйственных работ, но с другой стороны, ничего особенно страшного. Здесь не было никакой барщины, работать нужно только на себя.
— Архип Андреевич, зря ты так, — видя, что так не долго и до ссоры, вклинился в разговор Артем. — Евсей Иванович не павлин какой гвардейский. Эвон, когда с казачками сошлись, троих положил. Так что, богатство его не от гвардии, а от того, что он боец знатный.
— Ладно. Там поглядим. А вот о казачках, давай поподробнее. Большой отряд? — Тут же переключился на другую тему Баринов.
— Нет. Только пятеро. Видать, парни выехали пограбить каких зазевавшихся путников. Не ожидали, что на их пути штуцерник окажется.
— Штуцерник?
Ага, заинтересовался. А то как же. От меткого стрелка всегда пользы много. Чего греха таить, Баринов и сам не больно-то в цель бьет. Иное дело, стоять перед противником и удержать парней в строю, да палить вместе со всеми по вражьему строю. Но это так. По сути, просто направить оружие в нужную сторону, да нажать на спуск. Многие и вовсе закрывают глаза, от греха подальше, чтобы горящей крупинкой с полки не лишило зрения.
Здесь же, ни татары, ни казаки строем на строй не ломят. А если столкнешься с каким малым отрядом в диком поле, то о залпах говорить и не приходится. Тут уж, от меткости стрелков зависит. И похоже, им повезло заполучить к себе штуцерника. Это особые стрелки, а главное, умея метко стрелять, смогут кое-чему обучить и остальных.
Архип пытался было ввести обучение по обращению с оружием. Пережгли прорву пороха, без особого толку. Разве только, с заряжанием получше стало. А ведь тот порох на общинные деньги куплен. Казна, только по сотне патронов на бойца выделила, а с таким арсеналом не больно-то разгуляешься.
— Выходит, штуцер при тебе? — Не без интереса, продолжал пытать староста.
— Кто же мне его отдал бы, — возразил Евсей.
— А как же тогда?.. — Подразумевая точность стрельбы по подвижной мишени, удивился Баринов.
— Он, Архип Андреевич, из карабина палил, — поспешил с пояснениями Атртем, — у него мудреные пули есть.
— Пули мудреные, — передразнил парня староста. — Ты голубей привез. Пули. А то у нас последний остался.
— Да привез, привез, — отмахнулся Артем.
— А что за пули? — Все же не удержался Баринов.
— Ничего сложного, — заметив тень на лице старосты, поспешил успокоить Громов, тут же уловив намерения Баринова. — Помудрим, поколдуем, научу ладить пули, из которых в цель можно палить на две сотни шагов. Опять же, прицелы поставим.
— Хорошо бы. Ладно, чего на дворе стоять. Проходите в дом, сейчас хозяйка на стол соберет, поужинаем, поговорим за жизнь. Переночуете у меня, а завтра решим, куда вас на постой определить. Лошадей да скотину, то же пока у меня на дворе оставишь. Не переживай, живем мы тут дружно, воровства никакого не водится.
В последнее верилось легко. Нужно быть большим дурнем, чтобы творить непотребство, живя в таких развеселых местах. Это ведь даже не полк, тут все проще и в то же время сложнее. Беда может прийти в любой момент, и надежда в первую очередь на соседей. Поэтому, к своим отношение особое, даже если и есть червоточинка, то лучше ее припрятать поглубже.