– Умрет? – испуганно спросила Мерьем.
– Нет, – ответила подруга таким тоном, словно смерть для этого кого-то была предпочтительнее. – Не захочет возвращаться обратно. Не важно есть ли у него титул, состояние, дом, семья или обязательства, он останется в Запретном городе навсегда.
– Но мы же маги, – возразил Оли и едва не свалился с лавки, когда дирижабль качнулся. – Нас даже болезни не берут.
– Маги… не маги, – еще тише ответила подруга, – не имеет значения.
– Я думала, это бабкины сказки, – сказала Мэри, и Коррин закивал.
– А как же князь? – нахмурилась Дженнет, – Он тоже не может? Тогда какой же он князь?
– Какие опасные речи вы ведете, герцогиня, – ответил Йен Виттерн. – Особенно в свете того, что если правящая династия прервется, то первым претендентом на мраморный трон станет ваш отец. Хотя, есть еще один род, не уступающий вам в древности. И в этом роду, в отличие от вашего, есть наследник мужского пола. – Милорд выпрямился и посмотрел на меня. Они все посмотрели на меня.
Опять эти разговоры о крови и наследовании. А ведь, совсем недавно кто-то пытался этого наследника мужского пола устранить, когда моего брата и отца засыпало в шахте[2].
К тут же горлу подкатила тошнота, и остро захотелось на землю. Даже если это будет земля Запретного города.
– Перестаньте пугать студентов, милорд Виттерн, – хихикнула жрица. – Затворник снимет голову любому, кто усомниться в его праве на трон. Сила крови князя такова, что он может ходить, где хочет. Хоть по проклятым островам, хоть по Запретному городу. Еще бы женился, цены бы ему не было.
– Так он, небось, старый уже, – высказалась Тара и тут же зажала себе рот рукой.
– Ровесник милорда, – ответила жрица, посмотрев на магистра Виттерна.
– А если вы все же сомневаетесь, герцогиня, – Учитель словно не слышал высказывания Тары. – Могу вас обрадовать, князь посещал Академикум и Льеж совсем недавно, на дни Рождающихся Дев. Это я знаю совершенно точно, так как сам организовывал охрану.
– Значит, мы можем и не вернуться? – воскликнула Мерьем, которую, видимо, не интересовал князь.
– А вы планируете заночевать в Запретном городе? – удивился милорд Виттерн, – Жаль, что не могу порекомендовать хорошую гостиницу, там их попросту нет.
– Не вижу ни одной причины, по которой мне захочется остаться в этом захолустье. – Герцогиня тоже выглянула в окно, а у меня от одного ее вида закружилась голова.
– Но, тем не менее, люди остаются, – ответила жрица. – Не считая князя, после внеплановой ночевки в запретном городе, обратно вернулось только восемь жриц.
– Восемь жриц? – удивилась смуглянка Рут.
– Интересное совпадение. – Нахмурился Отес.
– Очень, особенно если учесть, что это не совпадение, мистер Гиро, – ответил магистр. – Только служащие Девам могут выдержать ночь в Запретном городе и остаться собой.
– Остаться собой? – нервно спросила Мерьем. – А кем становятся остальные?
– В наших архивах они получили название «других людей», – пояснила жрица.
– Моя матушка так аристократов называет, – добавил Отес, а Дженнет фыркнула.
По стеклу кабины застучали первые редкие капли начинающегося дождя.
– Люди и в самом деле становятся другими. – Вздохнула сидящая рядом Гэли. – То, что было важным ранее, утрачивает ценность, словно человека разобрали, а потом собрали заново, перепутав в голове некоторые детали.
– И маги ничего не могут с этим поделать? – возмутился Оли, хватаясь за поручень, ветер швырнул на стекла прозрачные капли.
– Конечно, маги ничего не могут, – жрица хихикнула. – А у нас в Посвящении[3] Запретному городу целая лаборатория работает.
– Вы читали этих «других людей»? – требовательно спросила герцогиня. – Что с ними не так?
– Читали и продолжаем читать. – Жрица оглядела притихшую группу. – И до сих пор не знаем, что с ними случается в эту переломную ночь. В воспоминаниях нет ничего, за что можно было зацепиться, хотя, мы и разобрали их на фрагменты. – При этих словах Мэрдок поморщился. – И все равно ничего. Обычная ночевка, ну, как обычная… Забьются в какую-нибудь нору, сидят трясутся, перед рассветом не выдерживают и засыпают, а по утру…
– Как вообще это происходит? – спросила Тара, а Гэли закусила губу. – Просыпаешься и думаешь, как было бы хорошо, прикупить в этом чудесном краю домик по бросовой цене?
– Примерно, – кивнула Илу. – Воспоминания о прежней жизни отдаляются и становятся неважными, как память о детстве. Мол, было и прошло. Все внимание концентрируется на происходящем здесь и сейчас. Это место, земля, здания и даже горы становятся важнее всего остального. Со временем это чувство крепнет, а воспоминания наоборот тускнеют, почти стираются, становятся размытыми картинками без эмоциональной окраски.