Джунковский закончил вступление и выжидательно посмотрел на Бейли. Тот, не глядя в его сторону, медленно раскрыл тускло блеснувший желтизной золотой портсигар, вынул из него папиросу, неспешно прикурил от поднесённой кем-то спички и лишь после третьей затяжки снисходительно кивнул:
— Плиз.
— Итак, вначале несколько слов о политической ситуации. Должен заметить, господа, что она складывается для нас в высшей степени благоприятно. Доблестные войска атамана Дутова прочно закрепились на севере и перерезали все артерии, соединяющие Туркестан с красной Россией. После того как ТВО возьмёт власть в свои руки, мы поможем Дутову ликвидировать Оренбургский фронт красных. В Закаспийской области наши доблестные союзники, — Джунковский сделал широкий жест в сторону Бейли, — продолжают одерживать блестящие победы. Эсеровское правительство господина Фунтикова, утвердившееся в Асхабаде, — всячески содействует этим успехам.
— Тогда почему красные, — неожиданно вмешался Бейли, — продолжают удерживать станцию Душак, Мервский и Тедженский оазисы?
Джунковский промычал что-то невразумительное и с надеждой взглянул в тёмный угол, где притаился молодой человек с бледным отёчным лицом.
— Может быть, по этому поводу господин…
Молодой человек приоткрыл глаза, провёл мизинцем по тонким чёрным усикам и, не глядя на Джунковского, сказал глуховатым баском:
— Все эти географические пункты будут сданы в ближайшее время.
— Вы нам это обещаете и сможете обосновать причину? — спросил Бейли скрипуче и, как показалось Камолу, посмотрел на говорившего с нескрываемым недоверием.
— Смогу. Усталость войск, недостаток продовольствия и боеприпасов, деморализация — этого достаточно?
— Вполне. Продолжайте, господин Джунковский.
— Считаю, — вёл дальше генерал, — что час наш пробил. Туркестан оказался в кольце враждебных большевикам сил: Дутов, взбунтовавшееся казачество Семиречья, Иргаш и Мадаминбек на юге и, наконец, доблестные союзники в Закаспии.
— Но позвольте, высокочтимый, — залепетал мулла Акобир. — Вы упомянули здесь курбаши Иргаша — надежду ислама. Мы знаем этого великого воина, он храбр, как барс, и предан делу, но у его джигитов нет оружия. Поэтому мусульманская фракция ТВО надеется, что господин Вейли…
— Сколько и чего ему нужно? — прервал тираду муллы глава английской миссии.
— О, совсем немного. Двести миллионов рублей, в твёрдой валюте, конечно, винтовок…
— Передайте Иргашу, святой отец, что вскоре он получит сто миллионов рублей, шестнадцать горных орудий, сорок пулемётов и тысяч пять винтовок. На первый случай этого достаточно. — Бейли сделал в блокноте несколько пометок и поднял глаза на Джунковского. — Можете продолжать.
— ТВО располагает сейчас филиалами во всех крупных городах Туркестана — Асхабад, Красноводск, Коканд, Верный… Только в Ташкенте под наши знамёна встало около пятисот так называемых бывших офицеров. Серьёзных сил у красных в городе нет — все на фронтах, а с Красной гвардией мы уж как-нибудь управимся. К тому же наши коллеги из «Улемы» и «Шурой ислам» гарантируют, что мусульманские части красных после первого же выстрела перейдут на нашу сторону. Что же касается активной нейтрализации наших противников, то здесь у господина Осипова возможности практически неограниченные.
— Я выполню свой долг, — донеслось из угла.
— Вот видите, — ещё больше воодушевился Джунковский. — Стоит подать сигнал к восстанию — и власть…
— Кстати, — пробасил флегматично Кондратович, — как мыслится эта самая власть после переворота?
— Но ведь мы обо всём условились, не так ли, господин Бейли?
Бейли плеснул себе в пиалку остывшего чаю и вздохнул. Это был вздох человека, которому надоело повторять одно и то же. Бейли представил, как сейчас эти «патриоты» начнут торговаться за министерские посты, выискивать друг у друга прегрешения, вспоминать свои несуществующие заслуги. А улемовцы, того и гляди, ещё вцепятся друг другу в бороды.
— Напоминаю, — сказал он, напустив на лицо как можно больше скуки, — что по соглашению, заключённому с ТВО представителями правительства его величества, Туркестан провозглашается республикой под английским протекторатом. Право частной собственности объявляется незыблемым принципом общественного и государственного устройства. Промышленникам Великобритании предоставляется неограниченное право на концессии, капиталовложения, эксплуатацию полезных ископаемых, производство и очистку хлопка и так далее. Размеры компенсации за британскую помощь будут согласованы позже.