Но как же произошло обособление Владимиро-Суздальского княжества и к каким последствиям это привело?
Мы уже знаем, что после смерти отца своего Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский не захотел перебираться в Киев, а решил сделать центром России свой любимый Владимир.
Это было совершенно необычно для Древней Руси: до сих пор звание старшего великого князя было неразделимо с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве – таков был порядок, считавшийся правильным. До сих пор каждая княжеская область была временным, очередным этапом в движении князей вверх по лестнице, ведущей в Киев, т. е., не являясь личным достоянием, была родовой собственностью.
Андрей же, став великим князем, не покинул своей Суздальской волости, которая вследствие этого утратила родовое значение, получив характер личного неотъемлемого достояния одного князя и, таким образом, выпала из числа областей, владевших по очереди старшинства. Так была проведена попытка коренным образом изменить политический строй на Руси.
Но после смерти Андрея в Суздальской земле разыгралась усобица, по происхождению своему очень похожая на княжеские усобицы в старой Киевской Руси. Случилось то, что младшие дяди не поделили власть и земли со старшими племянниками. И все общество Суздальской земли разделилось в поддержке тех или иных князей на два класса: на одной стороне стояла местная аристократия Суздаля и Ростова, старшая дружина и верхний слой неслужилого населения старших городов, на другой – их низшее население вместе с пригородами, к которым ростовчане и суздальцы относили и Владимир.
Таким образом, изучая историю Суздальской земли с половины XII в., мы на каждом шагу встречаем все новые и неожиданные факты. Эти факты развивались двумя параллельными рядами, создавали Суздальской области небывалое положение в Русской земле: одни из них изменяли ее положение к прочим русским областям, другие перестраивали ее внутренний уклад. Сначала князья, Андрей и Всеволод, стараются отделить звание великого князя от великокняжеского киевского стола, а Суздальскую землю превратить в свое постоянное владение, выведя ее из круга земель передаваемых по старшинству. При этом Андрей делает первую попытку заменить родственное полюбовное соглашение князей обязательным подчинением младших родичей как подручников старшему князю как своему государю – самовластцу.
После смерти Андрея в Суздальской земле падает политическое преобладание старших городов и руководящих классов местного общества, княжеской дружины и вечевого гражданства, а один из пригородов, стольный город великого князя Андрея, во время борьбы со старшими городами устанавливает у себя наследственное княжение. Во время правления Всеволода эта область приобретает решительное преобладание над всей русской землей, а ее князь делает первую попытку насильственным захватом, помимо всякой очереди, присоединить к своей вотчине целую чужую область. В то время в суздальских князьях и обществе вместе с сознанием своей силы обнаруживается пренебрежение к Киеву, отчуждение от Киевской Руси. Это значит, что порвались внутренние связи, которыми прежде соединялись старый земский центр Киев и северо-восточная окраина земли Русской. Все эти факты – прямое или косвенное следствие русской колонизации Суздальской земли. Наступает время удельных княжеств – аналога западноевропейской феодальной раздробленности с рядом специфических, чисто русских признаков.
Удельный порядок владения характеризовался следующими основными признаками. Во-первых, прекращается постоянная передвижка князей по «карьерной лестнице» княжеств: они становятся оседлыми владельцами, постоянно живут и умирают в своих удельных городах, которые не покидают даже тогда, когда по очереди старшинства занимают великокняжеский стол. Во-вторых, изменяется порядок наследования, способ передачи волостей преемниками. В старой Киевской Руси князь не мог передавать своей волости по личному распоряжению даже сыну своему, если она не следовала ему по очереди старшинства; северный князь в XIII – XIV вв. был полноправным владельцем своей волости и мог передавать ее по собственному усмотрению сыновьям, жене или дочери и даже отдаленному родственнику без всякой очереди.