II Государственная дума приступила к работе 20 февраля 1907 г. Поскольку на этот раз участие в выборах приняли и революционные партии – социал-демократы и эсеры, то эта Дума по своему составу оказалась еще более левой, чем предыдущая. По этой причине депутаты, несмотря на то что правительство уже активно претворяло в жизнь Указ от 9 ноября 1906 г., решительно отказались не только от его утверждения, но и от его обсуждения. Новая Дума занялась собственным законотворчеством. Такая Дума не могла устроить правительство. Поэтому власти решили распустить II Государственную думу, а заодно обнародовать новый избирательный закон, не допускающий к выборам антиправительственные элементы. Эта идея шла вразрез с основными законами империи, согласно которым изменить избирательный закон можно только с согласия Думы. Тем не менее 3 июня 1907 г. был обнародован царский манифест о роспуске II Думы и об изменении Положения о выборах. Это событие было названо в истории третьеиюньским государственным переворотом. Новый избирательный закон решительно перераспределял число выборщиков в пользу помещиков и буржуазии. Теперь один голос помещика равнялся четырем голосам буржуазии, 65 голосам мелкой буржуазии, 260 голосам крестьян и 543 голосам рабочих. Права нерусских народов вновь подверглись резкому ограничению.
Первое заседание III Государственной думы, избранной по новому закону, состоялось 1 ноября 1907 г. Самую большую фракцию в ней составили октябристы (154 мандата) и монархисты самых различных оттенков (147). Кадеты получили 54 места, социал-демократы – 19. Что касается эсеров, то они вновь бойкотировали выборы. Новый состав Думы вполне устраивал правительство, которое смогло наконец вывести аграрный проект на утверждение.
Вопреки всем ожиданиям, крестьяне отнюдь не стремились к переходу на хутора и отруба. Пока выход из общины могли себе позволить только зажиточные крестьяне и беднота, надеявшаяся улучшить свое материальное положение за счет продажи земли. Из 2 млн вышедших из общины хозяйств (кроме 470 тыс. дворов в беспередельных общинах, где выделение было обязательным) свои наделы продали 1,2 млн крестьян, т. е. 60 %. Несмотря на действия правительства, действительно единоличные хозяйства, созданные по типу фермерских, к 1915 г. занимали всего 8,8 % надельной земли и составляли только 10,3 % всех крестьянских хозяйств.
Появление хуторян-фермеров вызвало ненависть к ним со стороны крестьян-общинников. Единоличные хозяйства часто поджигали, травили скот, уничтожали посевы, истребляли сельскохозяйственный инвентарь. Только за один год (1909–1910) было зарегистрировано около 11 тыс. фактов поджога хуторских хозяйств. Нередко инициаторами крестьянского сопротивления реформам становились представители самой власти. Членам землеустроительных комиссий не хотелось возиться с отдельными крестьянами-собственниками, и они предпочитали разбивать на хутора и отруба сразу все селения. Чтобы крестьянская община дала согласие на такую разбивку, к ней применялись различные способы давления, вплоть до привлечения военной силы. Несмотря на это, за семь лет интенсивного проведения реформы сельскохозяйственное производство достигло значительных успехов: посевные площади увеличились в целом на 10 %, а в районах наиболее активного выхода крестьян из общины – на 15 %; в 3 раза вырос объем хлебного экспорта, достигнув в среднем 25 % мирового экспорта зерна, а в урожайные годы – 40 %. За это же время вдвое возросло количество используемых минеральных удобрений, почти в три с половиной раза увеличились закупки крестьянами сельскохозяйственных машин. Успехи в сельском хозяйстве благотворно сказались и на развитии промышленного производства, темпы роста которого в эти годы были самыми высокими в мире (8,8 %).
Одним из главных пунктов аграрной программы стала правительственная политика массового переселения крестьян за Уральский хребет. Такими действиями верховная власть пыталась ослабить земельный голод во внутренних российских губерниях, а главное – отправить миллионы безземельных и недовольных крестьян, как можно дальше от помещичьих угодий – в бескрайние просторы Сибири, где пустующей земли хватило бы на всех. Те, кто соглашался на переезд, на длительное время освобождались от уплаты налогов, получали в собственность участок земли (15 га на главу семьи и 45 – на остальных домочадцев), а также денежное пособие – 200 руб. на семью. Кроме этого, взрослые мужчины освобождались от воинской повинности. В первое послереволюционное время массовое переселение шло быстрыми темпами. Через некоторое время этот процесс заметно замедлился. Всего же за период с 1906 по 1914 гг. в Сибирь было переселено 3 млн 40 тыс. человек. Однако плохая подготовка переселенческого ведомства к перевозке и устройству огромного количества людей привела к тому, что, несмотря на высокий процент закрепившихся на новом месте переселенцев, часть из них все же вернулась обратно (524 тыс., или 17 %). Несмотря на это, политика массового переселения имела большое значение. Так, например, резко возросло население сибирских земель. Переселенцы освоили более 30 млн десятин пустующей целины, возвели тысячи сел, ускорив развитие производительных сил сибирского региона. А главное, как и предвидел П. А. Столыпин, становление земельных отношений в освоенных районах шло в направлении создания крепких единоличных хозяйств. Однако крестьяне-переселенцы, даже освободившись от помещичьего гнета и проблем малоземелья, все же не пошли по пути американского фермерства. Традиционная тяга к коллективизму заставила их сменить общину на кооперацию. Так, в 1907 г. был образован Союз сибирских маслодельных артелей. В 1913 г. сибирские предприниматели вывезли 6 миллионов пудов масла, в том числе за границу – 4,4 млн пудов, или 90 % всего российского экспорта масла. Экспорт сибирского масла приносил казне баснословные прибыли. Сибирские кооператоры экспортировали за рубеж также пшеницу, шерсть, пушнину. В 1912 г. был организован кооперативный Московский народный банк (МНБ), который занимался предоставлением кредитов и поставками крестьянам сельскохозяйственной техники, удобрений, семян. Банк также координировал деятельность местных кооперативных союзов, которые выполняли роль механизма, осуществлявшего включение мелкого крестьянского производства в общую систему не только российского, но и мирового рынка. Кооперативная деятельность позволила значительно снизить цены на рынке. Кроме того, она оказывала ощутимую поддержку не только зажиточным и средним слоям крестьянского населения, но и беднякам. В начале 1917 г. в России насчитывалось 63 тыс. различных видов кооперативов, которые обслуживали 94 млн человек, или 82,5 % деревенского населения.