Ведерников выбежал из рубки, чтобы закрыть люк в машинное отделение. Вернулся он совершенно мокрый, продрогший, с побелевшими губами.
— Вот дает погодка! — возбужденно воскликнул он.
— Нам-то полгоря, зато на острове сейчас — ого-го! — сказал, зябко передернув плечами, Заварзин.
— Тама и укрыться негде, — вспомнил Сладков.
— А Леха ждать не станет! — уверенно заявил стропальщик Мишка. — Я Леху знаю, он сейчас придет!
— В такую бурю? — усомнился Сладков.
— Придет! — настаивал стропальщик.
— Конечно, если он такой же дуролом, как ты…
— Сам ты дуролом, — оборвал Сладкова Мишка. — А Леха мой кореш. Во, слышите, мотор!
Все прислушались. Метался, стонал ветер, громыхали бока баржи, и никакой треск мотора не мог пробиться сквозь массу звуков взбушевавшейся стихии.
— Это только спьяну можно услышать! — едко улыбнулся Сладков.
— Тогда идти надо, выручать ребят! — заявил Мишка. — Ты… как тебя? капитан, заводи свою шаланду!
— Не тыкай! — зло выговорил Ведерников. — Шли бы вы все отсюда. Здесь судно, а не пивнушка!
— Вовик, он дело предлагает, — озабоченно, трезвым голосом поддержал Заварзин. — Леха ведь давно ушел, уже десять раз мог бы вернуться. Вдруг что стряслось? Он же под этим делом был. — Заварзин привычно щелкнул пальцем по горлу.
— Вам же говоришь, а вы не понимаете! — вырвалось у Ведерникова.
— Правда, Вовка, заводи! — пугливо сказал Сладков.
— Без вас знаю, что мне делать! — все более раскаляясь, ответил Ведерников. — Расходитесь из рубки, здесь посторонним нельзя!
— Ты мотор только запусти, я сам поведу! — И Мишка ринулся к штурвальному колесу.
— А ну назад! — взбешенно гаркнул Ведерников. — Тоже мне, рулевой объявился! Немедленно уходите все отсюда!
— Дай хоть бурю переждать, — попросил Заварзин.
Гости отступили, сгрудились на обитом дерматином сиденье, которое было люком, прикрывавшим ход на камбуз.
— Будь же мужиком, капитан! — подал снова голос Мишка. — Надо же выручать ребят.
— Сидеть смирно! — приказал Ведерников, сам дивясь разгоряченности своего крика. — Если кто хоть пошевельнется — выкину за борт!
Он бросился в машинное отделение, привычными, экономными движениями запустил дизель. Тот взялся сразу и тонко запел топливным насосом, а потом взревел, радуя Ведерникова послушностью, которой он добился, отдавая возне с двигателем почти каждый свободный час. Ведерников вернулся в ходовую рубку, где тихо, с серьезными лицами сидели гости.
Волны подкидывали теплоход, мощно ударяя в его залатанный, с проступавшими, как ребра на худой кошке, шпангоутами корпус.
— Держи правее, Вовик! — посоветовал Мишка.
— Сидеть смирно! — властно сказал Ведерников.
До острова было рукой подать. Как ни налетал, ни злобствовал ветер, он не мог одолеть маневренный, с хорошо отрегулированным двигателем теплоход. «Ласточка» уверенно обогнула косу, приблизилась к острову. Ведерников и его спутники заметили людей, сбившихся на песчаной прибрежной полосе, и рядом с ними вытянутую из воды алюминиевую лодку. Люди зашевелились, двое стали толкать лодку обратно к воде. На Бурмине мокро блестели сапоги с поднятыми до бедер голенищами, на голове Уздечкина смешно топорщился полиэтиленовый колпак. И виден был Карнаухов, завернувшийся в мокрый полушубок, а рядом с ним четверо ребятишек, сгорбившихся, натянувших на кулаки рукава рубашек и свитеров.
Когда лодка была уже на воде, Бурнин загнал в нее ребятишек и на веслах пошел к теплоходу, остановившемуся метрах в двадцати от берега. Самый старший из ребятишек, пока лодка приближалась к теплоходу, все время вычерпывал из нее воду.
Скоро мокрые, продрогшие, жалкие мальчишки вошли в рубку. Ведерников, ни о чем не расспрашивая, отправил их вниз, в кубрик, отогреваться. Сделав еще рейс к берегу, Бурнин привез кока, а Карнаухов, пряча голову в поднятом воротнике полушубка, остался на острове.
— В чем дело? — спросил Ведерников Уздечкина.
— Да он сетку решил сторожить. В шубе, говорит, терпеть можно.
— Так надо было вытащить сетку!
— А на чем? — И Уздечкин скосил насмешливый взгляд на Бурнина.