Независимо от того, чем закончатся продолжающиеся споры об этом отрывке, довод Уильяма Хендриксена несостоятелен именно потому, что автор неверно использует понятие синонимии. Основная идея его аргумента в том, что у этих глаголов несколько отличные друг от друга диапазоны значений, поэтому в данном контексте глаголы должны семантически отличаться. Но если бы мы решали вопрос о синонимичности слов в конкретных случаях, сравнивая весь диапазон их значений, то ни о какой синонимии ни в каком контексте не могло бы быть и речи. Своим подходом Уильям Хендриксен априори отрицает существование синонимов[72].
Данный пример неправильного понимания синонимии является частным случаем «неправомерного переноса всего значения», который мы отдельно изучим, рассматривая ошибку 13. Любопытно, что, настаивая на разграничении άγαττάω и φιλέω в Ин. 21:15–17, проповедники редко останавливаются на незначительном отличии трех других реплик Иисуса:
ст.15 βόσκε τά άρνία μου («боске та арниа му», 'паси ягнят Моих')
ст.16 ποίμαινε τά πρόβατά μου («поймайне та пробата му», 'будь пастырем овец Моих')
ст.17 βόσκε τά πρόβατά μου («боске та пробата му», 'паси овец Моих')
В скобках приведен дословный перевод, показывающий небольшие отличия трех реплик. Тем не менее лишь немногие проповедники считают эти отличия существенными для понимания отрывка. Несмотря на отличие семантического диапазона слов «ягнята» и «овцы», «пасти» и «быть пастырем», вряд ли их использование в данном контексте объясняется фундаментальными богословскими, лингвистическими или синтаксическими соображениями. Видимо, незначительные изменения, с которыми мы здесь имеем дело, принадлежат сфере таких труднообъяснимых явлений, как «вкус» и «стиль». В любом случае странно, что проповедники настаивают на разном толковании глаголов, обозначающих любовь, и игнорируют небольшие отличия других близких по значению слов в том же тексте.
10. Избирательное и предвзятое использование доказательств
С примером этой ошибки мы уже сталкивались, рассуждая о толкованиях слова κεφαλή («кефале») (ошибка 4). Но в том разделе я указывал на неправильное использование вне–библейских данных, а здесь хотел бы разобрать несколько иную ошибку, которая касается уже не только внебиблейских данных. Я имею в виду использование только «удобных» для определенной позиции фактов и нежелание понять, что на самом деле говорит Слово Божье.
Примеры этого явления настолько многочисленны, что из порожденных этой ошибкой заблуждений можно смело составить целую книгу. Ограничусь лишь одним примером. Томас Грум, признанный авторитет Римско–католической церкви в области христианского образования, развивая идею «библейского способа познания», допускает несколько экзегетических ошибок[73]. Его работы грешат седьмой ошибкой: пытаясь доказать, что древние евреи подходили к познанию не интеллектуально, а эмпирически, Грум путает язык и мышление. Древнегреческое познание, утверждает автор, было иным; к счастью (для него), благодаря влиянию древнееврейской культуры на язычников–эллинов «познание Бога» во времена Нового Завета означало не накопление знаний, а личный опыт, послушание и любовь к ближнему. Здесь Грум допускает ошибку, связанную с неправильным использованием ветхозаветных данных для толкования Нового Завета (ошибка 14), а также попадает в ловушку ошибки «или–или» (ошибка 11). Но в данном разделе хочу отметить только выборочное использование библейских свидетельств. Автор ссылается лишь на те отрывки книг Иоанна, которые связывают веру и познание Бога с соблюдением Божьих заповедей и любовью к ближнему (например, 1 Ин. 2:3–5; 3:6)[74]. При этом он не упоминает множества других отрывков как в текстах Иоанна, так и в книгах других авторов, которые указывают также и на рациональное наполнение христианской веры. Например, в Евангелии от Иоанна мы читаем о необходимости верить не только Христу, но и Его словам (4:50; 5:47; 11:26); иногда после глагола «верить» встречаются подчиненные предложения с союзом «что» (Ин. 13:19; 17:21). Безусловно, вера и познание в жизни христианина затрагивают не только интеллект; но на основании выборочных текстов Грум все сводит к практической, нравственной жизни и исключает интеллект. Результатом этого стала теория образования, которая последовательно обесценивает рациональную составляющую. Грум неявно полагает, что выборочные данные являются доказательством, и в этом и состоит его ошибка.
72
Это не означает, что Божья любовь ничем не отличается от других видов любви. Отличается, и об этом сказано в Писании. Но ее смысл нельзя отождествить с диапазоном значений одного слова или группы слов. То, что Библия сообщает нам о Божьей любви, выражено в предложениях, абзацах, главах и так далее, то есть в семантических единицах, превышающих слово.
73
Thomas Η. Groome,
74
Маловероятно, что Грум понимает цитируемые им отрывки, иначе бы он указал, каким образом эти тексты связаны с ситуациями, в которых они были изначально записаны.