Грамматическая гибкость языка Нового Завета
Перед тем как мы приступим к разбору элементарных грамматических ошибок, хочу напомнить, что в живом языке энтропия действует точно так же, как и в природе. Со временем язык начинает деградировать: синтаксис становится менее упорядоченным, растет количество исключений, упрощается морфология. Из этого следует, что правила более структурированной грамматики древнегреческого языка классического периода не всегда работают в грамматике древнегреческого языка Нового Завета. Обратить внимание на эту истину библеистов заставили важные папирологически открытия, сделанные в конце XIX века. Поэтому комментарии на греческий текст Нового Завета, написанные до этого времени, не являются абсолютно надежным источником грамматических сведений. Например, Дж. Эрмитаж Робинсон в своем фундаментальном комментарии на Послание ефесянам[97] истолковывает употребление слова πας («пас», 'все', 'каждый', 'целый') с точки зрения грамматики классического греческого, в результате чего приходит к ошибочным выводам. Конечно, в классическом древнегреческом грамматические правила соблюдаются более строго по сравнению с эллинистическим древнегреческим, хотя и не всегда. Исследователи, специализирующиеся на грамматике классического греческого, должны учитывать этот факт, приступая к изучению текстов Нового Завета, иначе они могут прийти к неверным заключениям.
Ошибки во временах и наклонениях
Понятие «время» весьма условно применимо к древнегреческим глаголам. Обычно время глагола соответствует времени действия: настоящее время, будущее время и т. д. Но в греческом языке время — это только морфологическая характеристика глагола, поэтому глагол в настоящем времени может обозначать действие, произошедшее в прошлом: в таком случае мы имеем дело с прошедшим настоящим временем. Запутаться здесь очень просто, поэтому сразу скажу, что в дальнейшем под «временем» я буду подразумевать морфологическую форму глагола, которая не связана со временем действия.
Традиционно принято считать, что в древнегреческом языке в изъявительном наклонении морфологическая форма времени соотносится со временем действия, а в остальных наклонениях она указывает на акционсарт, то есть на способ протекания действия. Я с этим не согласен. Сегодня все больше грамматистов считают, что более важную семантическую роль выполняет категория аспекта, или вида времени: именно она отражает, как автор хотел бы представить действие. Время действия не показывает ни морфологическая форма времени (с этим согласны все, по крайней мере, когда речь идет не об изъявительном наклонении), ни способ протекания действия. Время можно определить только исходя из представления автора об этом действии: например, он может считать действие «завершенным», даже если оно происходило в течение долгого периода времени, и употребить для его описания аорист[98].
Уяснив эту тонкость, посмотрим, какие точки зрения по вопросу времен греческого языка высказываются в современной науке (напомню, речь идет о морфологическом времени). Я буду говорить и о традиционной грамматике, о трудностях, которые в связи с ней возникают, и о новом аспектном подходе.
1. Аорист
Более двадцати лет назад Фрэнк Стэгг написал статью о неправильном толковании аориста[99]. По его мнению, проблема заключается в том, что ученые считают использование глагольной формы аориста указанием на завершенность действия: если глагол стоит в аористе, значит, действие, которое он описывает, завершилось. Многие думают, что аорист употребляется для обозначения действия, не имеющего длительности (так называемое пунктивное время). Но хорошие грамматисты даже в рамках традиционного подхода всегда обращали внимание на то, что аорист может использоваться не только для описания точечных действий. Аорист недаром называется аористом: в переводе с греческого его название означает 'неограниченный', 'неопределенный'. Это время лишь указывает на факт действия, не уточняя, было ли оно единственным в своем роде, повторяющимся, начавшимся, мгновенным или законченным. Лучшие грамматисты понимали эту тонкость и поэтому предпочитали использовать термин «пунктив». Он означает практически то же, что термин «точка» в геометрии — объект, не имеющий измерения. Но подобно тому, как значение математического термина интуитивно неочевидно, понятие пунктивного действия также вызывает затруднение у многих толкователей. Стэгг в качестве примера напоминает, что многие исследователи грамматики и комментаторы уверены, что словосочетание «все согрешили» (ήμαρτου, «гэмартон») в Рим. 5:12 обозначает однократное завершенное действие, скорее всего, грехопадение Адама; призыв представить тела в Рим. 12:1 означает один раз и на всю жизнь принять посвящение; покаяние, о котором говорится в Откр. 3:19, — это тоже однократное завершенное действие, поскольку в тексте используется глагольная форма μετανόησον («метаноэсон»); форма аориста Έτύθη («этютхэ») в 1 Кор. 5:7 («ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас») означает, что смерть Христа является свершившимся однократным событием. А если даже специалисты по грамматике и комментаторы позволяют себе так ошибаться, то что уж говорить о бедном вечно занятом пасторе, который иногда злоупотребляет грамматикой, чтобы обосновать свои богословские позиции.
98
Среди работ, на которые хотелось бы сослаться, особого внимания заслуживают Stanley Ε. Porter,