Те, кто уверен, что в них пребывает Христос, спасены.
Некоторые коринфяне и другие люди сомневаются (то есть не имеют уверенности).
Следовательно, эти коринфяне и другие люди отвержены.
С моей точки зрения, первая посылка неправильно истолковывает текст; но даже если мы согласимся с тем, что она верно передает мысль Павла, из нее все равно не следует данное заключение, потому что это отрицательное заключение. Заключение отражает учение самого Кальвина о том, что вера включает в себя уверенность в спасении. Но совсем не очевидно, что Павел в этом месте высказывает эту мысль.
6. Смешение мировоззрений
В данном случае ошибка заключается в убеждении, что личный опыт толкователя и его понимание реальности составляют подходящую понятийную систему для толкования библейского текста, хотя более глубокий анализ показывает, что толкователь и автор текста используют разные категориальные аппараты, настолько разные, что начинает действовать закон исключенного третьего. Джеймс Сайр приводит примеры абсолютно неправильного восприятия (а отсюда и толкования) некоторых библейских текстов со стороны адептов восточных мистических религий[153]. По мнению Свами Сатчидананды, слова «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мтф. 5:8) означают: «Блаженны очистившие свою совесть, ибо они увидят себя Богом». Помимо того, что Сатчидананда неоправданно вводит возвратные местоимения, он также привносит в текст свое пантеистическое мировоззрение, и тем самым не только делает Бога иудео–христианских Писаний безличностной сущностью, но и стирает онтологическое различие между Богом и человеком[154].
Возможно, приведенный пример — особый случай, но как часто шаги, предпринимаемые протестантскими экзегетами, методологически ничем не отличаются от рассуждений Сатчидананды! Читая Божье повеление взять свой крест и следовать за Господом Иисусом Христом, мы трактуем его через призму нашего опыта и считаем, что нашим «крестом» является ревматизм, недостаток денег, раздражительный родственник, неуклюжий сосед по комнате, личные неудачи и — да простит нас Господь! — чьи–то насмешки. Как же мы себя жалеем! Жившие в I веке н. э. брали свой крест не только для того, чтобы умереть в прямом смысле этого слова, но чтобы умереть мучительной, позорной, унизительной смертью, на которую в Римской империи осуждали тех, кто не был гражданином и кого считали отбросом общества. Когда Иисус повелевает нам взять свой крест и следовать за Ним, то в Его повелении «смерть для себя» означает не быструю расправу с некой мистической частью себя под названием «ветхий человек», а мучительную, унизительную смерть, вынести которую можно только благодаря тому, что Иисус сам прошел этим путем до нас.
Эта ошибка, пожалуй, как никакая другая требует от толкователя дистанцирования (об этом я говорил во вступлении). Если мы не осознаем дистанцию, отделяющую нас от изучаемого текста, мы не замечаем, что перед нами другое мировоззрение, другой лексический аппарат и другие ценности; и совершенно неосознанно мы переносим в текст свой жизненный опыт и даже не задумываемся о том, что поступаем неправильно. По–настоящему понять текст мы сможем только после того, как поймем отличия между тем, что на заданную тему говорит текст, и нашим собственным пониманием рассматриваемой темы. Неспособность осознать характерные черты собственного мировоззрения ведет к тому, что Дэвид Хэккет Фишер называл «бэконовской ошибкой»:
Бэконовская ошибка заключается в представлении, что историку не нужны какие–либо заранее составленные вопросы, гипотезы, идеи, допущения, теории, парадигмы, постулаты, заранее составленные мнения или общие предположения. Считается, что, пробираясь сквозь дремучий лес прошлого, он должен собирать факты, словно это грибы и ягоды, пока их не наберется достаточно, чтобы получилась какая–то картина. Затем он должен собирать факты до тех пор, пока у него не появится полная истина. Это представление пагубно вдвойне, потому что обрекает историка идти не знаю куда и искать не знаю что[155].
Это не означает, что достоверное знание недостижимо. Говоря точнее, достоверное знание становится почти недостижимым, если мы отказываемся осознать свои собственные предубеждения, допущения, вопросы и ценности; но если мы их осознаем и учитываем, общаясь с текстом, нам будет легче не приписывать библейским авторам свое собственное мировоззрение.
153
James W. Sire,
154
Я умышленно воспользовался словом «различие» вместо «разрыв», потому что не хочу, чтобы читатели подумали, что я отрицаю
155
David Hackett Fischer,