Однажды под действием ЛСД я написал по-латыни: «Я — дыхание моего Создателя, и пока он выдыхает и вдыхает, я живу». Пребывая здесь, в этом искусственном мире, мы находимся в «выдохнутой» стадии, оказываемся выдохнутыми из нашей плеромы на некоторый конечный отрезок времени. Тем не менее, возвращение не является автоматическим; нам необходимо испытать анамнезию, чтобы вернуться. Артефакт проявляет по отношению к нам столько жестокости, что с каждым днем вероятности возникновения анамнезии все возрастает. В бесконечном отчаянии заложена основа освобождения — мне однажды открылось, что освобождение приравнено к блаженству.
Что можно сказать в защиту тех страданий, что выпадают на долю живых существ в этом мире? Ничего. Ничего, за исключением того, что это страдание является спусковым крючком к восстанию и неповиновению — которое, в свою очередь, повлечет за собой уничтожение этого мира и возвращение к Богу. Страдание приносит одну награду — оно, по большому счету, ведет к бунту, подталкивает к пониманию того, что в мире что-то очень и очень не так. Это страдание беспочвенно, слепо и безмерно, оно приводит к самоуничтожению — уничтожению его самого и его создателя. Чем полнее мы видим бесполезность страдания, тем сильнее наше желание взбунтоваться против него. Любая попытка познать освободительное значение страдание или постичь его смысл даже прочнее связывает нас с порочной и ирреальной системой вещей — и с жестоким тираном, который даже не живет. «Я не могу принять этого, — вот каким должно быть наше отношение. — В этом нет смысла, нет порядка». «Только неуклонно изучая положение вещей, мы становимся способны его отвергнуть» — спасение наше в неприятии всего этого заблуждения. Любой, кто заключает пакт с болью, поддается артефакту, становится его рабом. Артефакт получает еще одну жертву и ее согласие подчиняться. Это полная победа артефакта: жертва сама соглашается страдать и готова подтвердить, что страдание — это естественный процесс. Попытка найти смысл в страдании — это попытка найти смысл в фальшивой монете. «Смысл» налицо: это фокус, проделанный, чтобы ввести в заблуждение. Если нас удается убедить в том, что смысл страдания должен заключаться в служении добру, тогда можно считать, что артефакту удалось обмануть нас и достигнуть своей цели.
В одном из евангелий (я забыл, в котором) Иисусу показали инвалида и спросили: «Этот человек — инвалид потому, что он согрешил, или потому, что согрешил его отец?» На что Христос отвечает «Ни то, ни другое». Единственный смысл в его инвалидности — это путь к собственному излечению, что показывает доброту и силу Бога.
Доброта и сила Бога противопоставлена страданию; на это особо обращает внимание Новый Завет. Чудесное исцеляющее воздействие Христа — главное доказательство того, что Королевство Правосудия уже проникло в наш мир; все остальные чудеса практически ничего не значат. Если доброта и сила Urgrund противопоставлена страданию (болезни, потери, ранам), как заявлено в Евангилиях, то человек, если он стоит на стороне Urgrund, должен противопоставить себя миру, от которого и исходит это страдание. Он никогда не должен ассоциировать страдание с эманацией или орудием Бога; если бы человек сделал такую интеллектуальную ошибку, то он стал бы союзником мира и, таким образом, противником Бога. Огромное количество верующих христиан на протяжении веков совершали такую ошибку; одобряя и приветствуя страдания. Сами не понимая того, они пали жертвой артефакта.
Тот факт, что Иисус обладал волшебными исцеляющими силами, но не использовал их, чтобы исцелять всех подряд, в то время ввел в заблуждение многих. Лука отмечает это: (Христос говорит)
«По истине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле;
И ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую;
Много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина.» (Лука 4:25/27)
Это плохой ответ. Он отвечает на вопрос «что?», а не «почему?». Мы хотим услышать ответ на «почему?» Более того, мы спрашиваем: «Почему нет? Если Бог может уничтожить такое положение вещей (страдание), почему же он этого не делает?» В этом заложена одна зловещая возможность. Она связана с силой артефакта. Слуга стал господином и, скорее всего, очень сильным. Леденящая мысль: Шива, чьей работой было уничтожение, может ли быть остановлен? Я не знаю. И никто за эти тысячи лет не дал удовлетворительного ответа. Я считаю, что до тех пор, пока не появится удовлетворительный ответ, мы должны отвергать все остальные. Если мы чего-то не знаем, не будем об этом и говорить.