У стажеров-криминалистов Нельсона Фентона и Джамаала Джексона оставался еще час до конца их ночной смены. Несмотря на то что работа занимала только часть времени и была относительно простой, она требовала очень крепкого желудка. Как санитары судебно-медицинского отдела, они должны были доставлять, раздевать, фотографировать, мыть и готовить тела для вскрытия.
— Сколько еще тел у нас в списке? — просил Джамаал, спуская с лица хирургическую маску, которая так и осталась болтаться на шее. Они только что кончили готовить тело шестидесятипятилетнего мужчины, которому собственный сын нанес пятьдесят два удара ножом.
— Два. — Нельсон показал на черные полиэтиленовые мешки для трупов, лежащих на стальных столах в дальнем конце комнаты.
— Так давай покончим с ними.
Первым делом им надо было раздеть тела, после чего тщательно обмыть из шлангов, готовя к вскрытию.
Пока Джамаал возился с завязками хирургической маски, Нельсон подошел к более крупному мешку и расстегнул его.
— О, дерьмо! — сказал Нельсон, поднося обе руки ко рту и делая шаг назад.
— В чем дело?
— Взгляни-ка.
Джамаал посмотрел в расстегнутый мешок для трупов:
— Ну и лажа. — Он скорчил гримасу, словно только что попробовал что-то горькое. — Без головы.
Нельсон кивнул:
— Но посмотри, во что он одет.
И только теперь Джамаал заметил сутану.
— Ну, ребята, плохи дела. Кто, черт возьми, мог сотворить такое со священником?
— Кто-то очень разгневанный, — сказал Нельсон, снова делая шаг вперед.
— Я не католик и вообще никто, но это просто… — Не окончив предложения, Джамаал покачал головой. — Город сошел с ума, парень. Насилие повсюду.
— Весь мир сошел с ума, приятель. Давай покончим с этим — и к черту отсюда. На сегодня с меня хватит.
— Ты скажешь это еще раз.
Они расстегнули сутану, распахнули ее и застыли на месте.
— Святое дерьмо, — прошептал Нельсон.
— Я думаю, нам лучше позвонить доктору Уинстону. И немедленно.
16
Бессонница приходит при очень непредсказуемых условиях и воздействует на людей самым разным образом. Она может сказаться, едва только вы ложитесь в постель, или мучить, позволяя на час или около того заснуть, после чего заставляет ерзать и бодрствовать всю остальную часть ночи. В Соединенных Штатах от нее страдает каждый пятый.
Проведя большую часть ночи в блужданиях по Интернету, Хантер решил пару часов поспать, прежде чем его мозг снова вернется к бодрствованию. Образы отца Фабиана и церкви плавали у него в подсознании, как кинолента, мотающаяся по бесконечному кругу. И чтобы прервать ее, Хантер с четырех утра занялся упражнениями.
В шесть часов после тяжелой работы и горячего душа Хантер выглянул из окна своей маленькой, с одной спальней квартиры на юге Лос-Анджелеса. Он пытался привести мысли в порядок, когда зазвонил мобильник.
— Детектив Хантер.
— Роберт, это Джонатан Уинстон.
Хантер посмотрел на часы.
— В чем дело, док? Не спится?
— В мои годы я редко сплю после пяти утра, но я не стал бы звонить, дабы обсуждать мои привычки.
Зловещие нотки в голосе доктора Уинстона стерли улыбку с лица Хантера.
— Что случилось?
— Тебе бы лучше прихватить своего напарника и приехать сюда. Мне нужно, чтобы ты сам посмотрел кое-что до того, как я начну вскрытие обезглавленного священника.
— До того, как начнешь обследование? — скептически уточнил Хантер.
— Совершенно верно.
— Ты у коронера округа?
— Ну да.
— Я позвоню Карлосу. Мы будем через полчаса, док.
17
— Так в чем тут дело? — спросил Гарсия, встретив Хантера на стоянке у офиса коронера округа в 6.35. — Контора еще даже не открыта.
Хантер пожал плечами:
— Доктор не сказал, но думаю, что скоро мы сами все выясним.
Доктор Уинстон крепким рукопожатием встретил обоих детективов у входной двери.
— Так что случилось, док? — просил Хантер, когда они вошли в здание.
— Прошлым вечером, когда я отправился в «Редвуд — бар и гриль» на проводы Вильяма, я отключил свой сотовый. Ведь я патолог, а не хирург. Меня не вызывают в середине ночи на спешные случаи.
— Ну конечно, — медленно протянул Хантер.
— Когда утром я снова включил сотовый, то увидел достаточно любопытное послание от одного из моих судебно-медицинских техников.
Они прошли по пустынному холлу, миновали приемную и двинулись по длинному, ярко освещенному коридору.