Поэтому доверие не снимает вопроса, а жизнь – всегда напряжение.
Со своей стороны, отрицание Бога – тоже выражение, хотя и негативное, связи с трансцендентным; противостояние трансцендентному – вид его постижения. Более того – «оно может быть глубже, чем вера, обходящаяся без вопросов» (47, III, 79). «Спорить с Богом – значит, искать Бога. Всякое „нет“ хочет некоторого „да“, но воистину и по справедливости. Любая самоотдача, если она подлинная, возможна только через преодоленное сопротивление» (47, III, 79). И, соответственно, сопротивление гаснет, если бы человек действительно мог бы обойтись без Бога. Но если это возможно, то, согласно Ясперсу, человек перестает быть человеком, поскольку «сопротивление – это собственно человеческое качество».
Пока человек жив, и пока он человек, в его душе ведут постоянный спор Ангел и Демон, противоречивые образы его собственного, самостоятельного Я. Они покидают человека лишь тогда, когда он отказывается от выбора, от свободы; когда его бытие становится бессмысленным – или полностью рациональным.
Ангел ведет к Свету, он источник веры, он знает закон и порядок мира. Демон указует во Тьму, повергающую человека в страх. Он разрушает мировой порядок, веру в Свет. Но «Ангел и Демон – это как бы раздвоение одного и того же: целостности меня самого… Они – руководители души на пути становления самоочевидности экзистенции, они указуют дорогу, сами оставаясь в тени, или антиципации, которым, в качестве таковых, мне не следует доверять. На моем пути я не встречаю ничего прочного, а постоянно в других обличьях всплывающие пределы видимости, в которых они позволяют слышать их голоса, никогда окончательно полностью не открываясь».
порыв к трансцендентному воплощается уже в том, что он воспринимает мир как совокупность шифров трансцендентного. Весь мир, включая и его самого, субъекта, понимается как совокупность шифров! Человек, поскольку он всегда есть нечто большее, чем он есть (не учитывает духов), не постигает себя самого окончательно. И уже поэтому он шифр для себя самого. Если он это понимает, то он ближе всего к трансцендентному; на языке мифологии и технологии это сознание трансцендентного выражается в утверждении, что он, человек, создан по образу и подобию Божию. Познавая самого себя, т. е. конечное в любой момент существо – он создает себе картину целого. Но является ли эта картина действительно сколько-нибудь адекватной картиной целого, или в ней акцентировано внимание на частностях – четкого ответа нет, он противоречив. Всякое представление о Едином – мире как космической природе, как истории, руководимой провидением, как экзистенции единичных личностей – сомнительно. Любое из этих представлений – шифр.
не экзистирующий человек – не более чем природный объект.
Свобода свидетельствует о его качественном отличии от природы, от «эмпирического бытия». Она вместе с тем помогает человеку понять его заброшенность в отличный от него, чуждый ему мир, когда остается лишь «надеяться на пощаду» (47, III, 191) трансцендентного; Бог не дает гарантии на спасение – он, в конечном счете, дарит мне то, чего я никогда бы не достиг своими силами.
Читать шифры трансцендентного нас учит искусство во всех его видах.
Камю.
Его взгляды развиваются в условиях, когда вера в Бога утрачена, и стало ясно, что человеческое существование конечно в абсолютном смысле, т. е., что индивидуума ждет полное уничтожение, абсолютное ничто.
В этой ситуации сам собой напрашивается вывод о том, что никакого объективного смысла человеческой жизни нет, так как дать ей этот смысл некому.
Раз мы обречены на смерть, то и жизнь, и все остальное лишены смысла и ничего не значат – вот философское кредо Мерсо («Посторонний»). Мысль, высказанная Мерсо, постоянно тревожит Камю, и он неустанно стремится ее преодолеть.
Основная тема этого эссе («Миф о Сизифе») – бессмысленность жизни. И центральный вопрос, который следует из такой установки, звучит так: если человек должен умереть, то стоит ли жить?
«Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить – значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно. Таковы условия игры: прежде всего нужно дать ответ».