Внутри Вечной Цитадели находились огромные залы, наполненные атмосферой древности и величия. Эти залы были освещены мягким, почти призрачным светом, источники которого казались скрытыми в стенах, но светились мягко и ровно, придавая помещениям таинственный и величественный вид. Полы были выложены чёрным мрамором, гладким и холодным, который отражал свет, создавая иллюзию бесконечных теней, двигающихся по поверхности. По этим залам, казалось, можно было услышать шёпот древних поколений, чьи голоса продолжали жить в этих стенах.
Готические колонны, возвышающиеся до самого потолка, были изящно украшены резьбой, изображающей сцены великих битв, подвигов и важных событий в истории рода Рейвенхолмов. Эти колонны поддерживали массивные своды замка, украшенные росписями, которые рассказывали о древних легендах и мифах, связанных с историей рода. Витражи, которые располагались высоко на стенах, пропускали мягкий свет, окрашивая залы в глубокие, насыщенные цвета. На этих витражах были изображены символы рода, сцены из жизни его основателей, а также таинственные существа, связанные с мифами и легендами Венемы.
Каждый уголок Вечной Цитадели был пропитан историей и силой рода Рейвенхолмов. Здесь чувствовалось, что время словно замерло, сохраняя дух древних времён. Портреты предков, оружие, использованное в великих сражениях, и артефакты, которые передавались из поколения в поколение, — всё это находилось под внимательным присмотром нынешних обитателей замка, которые чтили и охраняли наследие своих предков. Эти предметы не были просто реликвиями — они служили напоминанием о том, что власть и могущество рода были заслужены бесчисленными усилиями и жертвами, и что Рейвенхолмы всегда готовы защитить своё наследие.
В одном из этих залов, просторном и величественном, Леди Лира Рейвенхолм тревожно смотрела на Лорда Кроуса. Она пыталась скрыть свои волнения, но напряжение было ощутимо в каждом её движении. Они стояли возле большого стола, на котором были разложены древние карты и документы, отражающие их нынешнее положение.
Сводки и планы на бумажных носителях были частью древних традиций рода Рейвенхолм. Хотя эти бумаги были пропитаны ЭРА и мало напоминали своих архаичных предшественников, сама идея использования таких носителей сохранялась в строгом соответствии с обычаями предков. Тонкие листы, на которых записывались важнейшие стратегические планы и данные, не просто передавали информацию, но и хранили в себе отголоски былых времён, связывая поколения воедино. В каждом штрихе, в каждом символе, нанесённом на эти листы, ощущалась глубина традиций, которые жили в этих залах уже многие века. Несмотря на технологический прогресс, Рейвенхолмы сознательно сохраняли этот элемент своего наследия, придавая особое значение важным решениям и напоминая себе о непрерывности их родовой линии.
— Кроус, молчание порой бывает опаснее слова, — начала Лира, её голос был тихим, но напряжение в нём было невозможно не заметить. — Шпионы других семей стали слишком активными. Мои запросы к Стражам, не дали результатов. Они молчат.
Она замолчала чтобы через мгновение продолжить.
— Всё это вызывает тревогу. Немилость у Великих, это крах нашей семьи.
Она подошла к огромному витринному окну, остановившись на мгновение перед ним. Опершись рукой на холодное стекло, она бросила задумчивый взгляд на бескрайнее зелёное море лесов Венемы. Деревья расстилались до самого горизонта, их густые кроны колыхались в унисон под лёгким бризом, словно единый живой организм. Это море зелени казалось бесконечным, и его спокойная, почти завораживающая тишина скрывала в себе ту силу и величие, которые были характерны для самой Венемы.
Её мысли на мгновение унеслись далеко за пределы этого мира, в место, где не было ни ветра, ни деревьев, только глухая тишина, которая вынула на поверхность её самое сокровенное желание. То, что она никогда не решалась озвучить, даже самой себе, вдруг стало отчётливым и неотвратимым. Это желание тянулось к ней из глубины её сознания, прячась за внешним спокойствием, которое она так тщательно оберегала. Но здесь, перед бескрайним зелёным морем ельсов Венемы, оно стало почти осязаемым, напоминая о том, чего она на самом деле всегда хотела, но боялась признать.