— Ты мне кое-что сделаешь, — продолжил Панфил Панфилович, — тогда и дела на тебя не будет. А может, заодно и монетку поймаешь. А монетка бы тебе не помешала, не так ли? Я не особо щедрый, но справедливый.
Бессильная злость, возмущение, нереальность, невозможность… Сотни чувств кружились вокруг, обвивая слизскими щупальцами… Максу даже стало казаться, что свет в комнате медленно, почти незаметно потухает, все ближе и ближе подтягивая тьму.
— Вы меня не запугаете. Я не буду ничего для вас делать.
Майор слегка сощурился и неспешно проговорил:
— Вот ты мне вначале даже смышленым парнем показался, а так разочаровываешь. Ну что, пойдете под суд с наркотой, лет на десять. Там и камушки приплюсуют, я висяк закрою. Мне еще и награду дадут, а вот вам несладко придется. Дружок у тебя тупой, таких на зоне любят, а ты вообще смазливый… тебе еще больше обрадуются.
Макс растерянно смотрел на гладкую оштукатуренную стену, где-то изнутри в правый висок прокрадывалась густая разъедающая боль, усиливающаяся с каждой секундой. Майор следил, не отрываясь, пристально и тяжело.
— Если я соглашусь, то Феню вы отпустите…
— С какой стати? — Майор тяжело и глухо рассмеялся. — Он мне вообще не сдался, по статье пойдет. Ну, может, срок скостим, если ты все быстро устроишь.
— Он не сможет один…
— А мне что? — Панфил Панфилович сделал усталый глоток из бокала. — В общем, у тебя минута, мне эта галиматья поднадоела изрядно.
Живот резко схватило спазмом, тянущим и болезненным. Хаотичные мысли роились в голове с внеземной скоростью, формируя различные планы действия, но каждый из них приходилось отвергать. Макс усиленно пытался что-нибудь придумать, но все варианты казались глупыми и поспешными, а главное, безрезультатными.
Наконец Макс тихо выдавил:
— Тогда и Феня тоже в деле будет.
— Феня! — Панфил Панфилович презрительно фыркнул. — Ты меня доставать начинаешь. Да кто он вообще такой? Он хоть школу-то закончил как-нибудь?
— Он, — Макс внимательно посмотрел на майора, — между прочим, закончил вуз и имеет диплом о высшем образовании по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит».
— Что?! — Майор чуть не подавился коньяком и хрипло закашлялся. — Этот? С дипломом? С такими мозгами?
— Мама сказала, что с такими мозгами нужно идти либо бухгалтером, либо в милиц… — начал Феня.
— Он даже работал два года, — перебил Макс, успев переключить внимание майора на себя, — не так активно и успешно, но все же. В общем, мы вместе или никак.
Панфил Панфилович прикрыл глаза и молчал около двух минут, затем, усмехнувшись какой-то мельком проскочившей мысли, лениво изрек:
— Хорошо, пусть останется, может пригодиться кое для чего… — Макс облегченно выдохнул. — Только пусть особо ни на что не надеется. Первый промах — и пойдет по статье, и ты вместе с ним, это понятно?
Макс робко кивнул.
— Итак, — майор развалился в глубоком кожаном кресле и тяжело втянул воздух, — теперь по делу. Все, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Сболтнете лишнего — урою наутро… ни одна живая душа не найдет. Усек?
— Никто не должен знать, — утвердительно повторил Макс. — А что нужно сделать?
Майор еще раз испытующе посмотрел на обоих:
— Вы… тайно вынесете для меня картину из галереи. Современное искусство.
— Ка… какую картину? — Макс внезапно ощутил странное предчувствие, и предчувствие это совершенно не казалось приятным.
— Вот фотография… — Майор четкими движениями пробежал пальцами по смартфону и вытянул руку. На большом экране отображался холст, полностью залитый насыщенным сине-голубым цветом. В центре картины, по диагонали, грубыми неаккуратными мазками были нарисованы огромные черные вилы, на черенке которых красовался недобрый красный глаз.
— Что это? — осторожно спросил Макс.
— «Экзопулус», — удовлетворенно ответил майор. — Полное название «Экзопулус вздымает волны».
И тут Макс впервые четко и ясно осознал, что его безрадостное предчувствие определенно собирается себя оправдать.
Глава 2
Утром Макс чувствовал себя совершенно разбитым. Всю ночь он пытался заставить себя заснуть или, на худой конец, успокоиться, но ему это не удавалось. В отличие от Фени, который прекрасно выспался, не нарушая режим своего сна. И именно это абсолютное, непробиваемое спокойствие поражало Макса больше всего.
Срок их дружбы уже перевалил за одиннадцать лет — они знали друг друга еще со школы, — и за все время он ни разу не видел, чтобы Феня на кого-то кричал, плакал, заметно нервничал или еще как-то явно выражал свои эмоции. В тех редких случаях, когда его все-таки что-то расстраивало, Феня тихо садился в укромный уголок и грустил. Несколько раз Феня даже не вставал несколько дней подряд — не шевелясь, не подавая никаких признаков жизни, кроме едва заметного, поверхностного дыхания. Так было всего несколько раз — когда его родители не хотели отправлять его на обучение в институт, мотивируя это бесполезной тратой денег, когда сокурсники выложили видео с его интервью для студенческой газеты в YouTube, после чего оно собрало несколько десятков тысяч просмотров и даже попало в юмористические паблики, и когда его бросила единственная девушка, с которой он дружил более трех лет.