Чтобы так довести женщину, нужно что-то особенное. Это не просто богатый избалованный отпрыск срывает дурное настроение.
Вениамин присел напротив. Не то, что прикасаться — подходить близко не стоит. Она и так от всех шарахается.
— Успокойтесь, — ласково попросил маг. — Расскажите всё. Я приехал исправить ситуацию.
Пусть уже заплачет. Обычно им становится легче. И тогда можно помочь:
— Вы можете поплакать. Станет легче.
И она разрыдалась. Сквозь всхлипывания прорывалась бессвязная речь, но Вениамину было не впервой выслушивать рыдания. Собственно говоря, женщины почти всегда плакали.
Кархагор пытается убедить его в том, что демоны — вовсе не зло?
Пусть убедит десятки рыдающих женщин.
Не скоро смогла несчастная рассказать — и очень трудно ей было.
Картина его просто ужаснула. Маг, конечно, был уже знаком с насилием, но такое попадалось редко.
Когда он снова зашёл в кабинет управителя, на душе было пакостно. Объяснять или обещать ничего не стал до того, как поговорит с одержимым.
Парня не было дома. В принципе, ничего удивительного — молодой, богатый, зачем ему сидеть дома вечерами?
Собрав список злачных мест, Вениамин отправился на поиски.
Айрен, общительный молодой человек, мог не вернуться до утра, а время терять не хотелось.
Ориф — несколько улиц, две пивные, одна забегаловка посерьёзней, охотничий клуб и неофициальный бордель.
Нашёлся одержимый во второй пивной.
Шумная компания, но в глаза бросилось то, что девушек с ними не было. Пятеро молодых парней, лощёных и блестящих — когда-то, до начала излияний.
Вениамин, не обращая внимания на официанток, прошёл прямо к их столу.
— Господин Айрен?
Достоточно мягко и спокойно, но, видимо, какая-то мелочь — осанка, манера держать себя, что-то неуловимое — заставило сына управителя насторожиться.
— Кто таков? — спросил один из парней.
Вениамин уже было думал представиться — но тогда прощай конфиденциальность. Он человек небезызвестный, разве не очевидно будет, зачем к Айрену пришёл экзорцист?
— Надо поговорить.
— Говори, — ответил уже другой.
— Вы — господин Айрен?
— Слушай, говори чего и вали! — уже третий.
Компания подобралась, что надо. Теперь уже все смотрели со злобным вызовом. Все эти люди хорошо пьяны, и дальше он может только вызвать их агрессию.
— Просто должен передать одну вещь лично господину Айрену, — примиряюще сказал Вениамин. И понял свою ошибку. Такие люди вежливость считают проявлением слабости. Ладно, начнём с малого, решил он.
Достал медальон в виде зелёной веточки яблони — символ Вышнего Повелителя.
Айрен непонимающе глядел на украшение.
— Это от женщины? — равнодушно.
Символ Вышнего Повелителя — от женщины?!
Молодой человек взял медальон, повертел и протянул обратно:
— И что?
Вениамин молча забрал кулон обратно, развернулся и вышел.
Быстрее наружу, иначе…
Иначе что? Что он сделает, что скажет? Что можно сказать такому человеку?
Не демону, а именно человеку.
— Эй! — раздалось за спиной. Вениамин не повернулся, чтобы не выдать своих чувств. Вздохнул, прочёл короткую молитву.
Чужие руки развернули его. Пьяные, равнодушные, насмешливые глаза.
— Я дурак по-твоему? — с сарказмом протянул Айрен. — "Передать кое-что"! От отца, а? Я должен подумать, что это напоминание, попытка устыдить? Тебе не повезло, мой столичный друг тебя узнал! И что показала твоя проверка? Хочешь выгнать из меня беса? Не очень умно прячешь намерения!
— Ничего от тебя не хочу! — устало ответил Вениамин, развернулся и пошёл по улице. Быстрее, чем надо было, чтобы сохранить лицо…
Но ни мгновения не хотелось оставаться более рядом с этим человеком.
Не одержимым никем, кроме своих страстей.
Господин Ванаро начал сердиться:
— Вы просто не хотите делать свою работу!
— Моя работа — изгонять демонов. Но демонов в вашем сыне нет! Ни единого. Никакой связи с ними.
— У вас медальон недействующий! — кипятился управитель.
— Действующий. Он освящён и проверен в храме.
— Значит, вы что-то не так поняли!
— Я проводил такие проверки десятки раз. Ваш сын не одержим. То, что он делает — делает именно он. И его друзья.
В том числе — столичные. Которые слишком много знают. Начинает надоедать то, что его узнают где попало.
— Ну ладно, я разберусь с этим. Незачем докладывать обо всём в столицу. Я прекращу это сам. Вы можете сказать, что сделали свою работу. Я заплачу, сколько надо.