— Скажешь, я забрал. Ну!
Она мялась нерешительно, и демон кивнул на стену.
— Вон тот бич, — попросил он.
Женщина судорожно вздохнула, но подала. Кархагор усмехнулся, легко провёл рукояткой по её щеке.
— А ты не слишком способная ученица, так? Ты до сих пор не сделала то, что я сказал?
Она медленно подошла к пленнику, висящему в цепях, отомкнула оковы. Ноги держать тело не стали, поэтому маг просто упал на пол.
— Не забудь браслеты! — лениво напомнил демон.
— Я… не могу, не знаю как… они цельные, — она умоляюще глянула снизу вверх.
— Попробуй щипцы, — процедил Кархагор сквозь зубы.
Щипцы, предназначенные для пыток, тем не менее, неплохо справились с серебряным сплавом, немного задев кожу. Может, проклятого серебра было слишком мало, сплав получился мягким.
— Вот так, — Кархагор обрадовано подхватил друга и, наконец, зацепил каналы энергии. Вениамин почувствовал перенос — несколько мгновений густой тишины и быстрая смена картинки.
— Вот ты тяжеленный! — выдохнул Кархагор. — Лиска, ты здесь!? Помогай тогда.
Маг ничего не воспринимал вокруг. Голос демона слился в нечто неразличимое, потом с него содрали остатки одежды, по ощущениям — вместе с кожей, и, вроде бы, опустили в бассейн — чуть тёплая вода слегка щипала раны. Чары, наложенные Кархагором, снимали боль и усталость, распространяя по телу блаженное удовольствие. Впрочем, насладиться им Вениамин не смог, сознанием овладел сон.
Разбудили его ласковые касания нежной кожи. Это явно был не Кархагор, и маг открыл глаза, чтобы посмотреть. Увидел он, прежде всего, высокую фарфоровую кружку, которая прижималась к его губам. Кружка была настойчива, и он послушно сделал несколько глотков густого сладкого напитка. Тут же Вениамин понял, насколько он проголодался, и снова потянулся за ним.
— Кархагор, он всё выпил! Дать ему ещё какао?
— Не знаю, — раздался голос откуда-то сбоку. — Я понятия не имею, сколько его не кормили, что с ним делали и что ему теперь можно. Вен, ты как себя чувствуешь?
— Лучше, — маг, наконец, смог повернуться и увидел демоницу с кружкой. И то, во что она была одета. Нечто маленькое, лёгкое, пёстрое и насквозь мокрое. Потом обратил внимание на то, во что одет он.
Ни во что.
Он сел, резкое движение отозвалось болью во всём теле.
— Не дёргайся, — посоветовал Кархагор, сидевший на бортике бассейна в позе медитации. — Она тебя не съест. Ты лежи, лежи.
Так, он её знает. Кто из двух? Разглядеть бы получше, но…
— Веллисия! — кажется, она. — Ты не могла бы выйти пока, а? — попросил Вениамин, краснея и не поворачиваясь.
— Я же говорил! — захохотал Кархагор. — Я же его знаю! А ты говорила: "не до того, он болен…"
— Подумаешь! — буркнула демоница, вылезла из бассейна, нарочно плеснув водой в Кархагора, и покинула комнату.
Вениамин откинулся назад, обнаружив, что лежит на чём-то мягком. Явно не каменное дно, но смотреть было тяжеловато.
— Почему она тебя послушалась? — спросил он.
— Лиска? — удивился демон.
— Нет. Неркени.
— А-а-а… Знаешь, — он загадочно улыбнулся, — тебе лучше этого не знать. Это опасно для твоей нежной психики.
— Кархагор! — укорил его маг. — Что произошло?
Демон вздохнул.
— Ну как сказать…
— Ты ей угрожал?
— Да как сказать…
— Да так прямо! — рассердился экзорцист. — Ты же убил тех?
— Вот только не говори, что жалеешь их! — взвился демон.
— Им приказали…
— Гениально с твоей стороны! Я не знаю никого другого, способного пожалеть своих палачей! Хладнокровные скоты, способные пытать просто по приказу, издеваются над живыми существами даже не потому, что маньяки-садисты, а потому, что им велели, — Кархагор, впрочем, быстро успокоился, — ну ты действительно блаженный какой-то.
— Садистка — она, — Вениамин поджал губы, вспоминая.
— Не думай об этом. Всё закончилось. А Неркени не садистка, наоборот, она мазохистка.
— То есть?
— Она как бы переживает вместе с жертвой все пытки. Только, разумеется, ей мало просто воображения, чужая боль её всё больше распаляет.
— Ты откуда знаешь? — удивился Вениамин.
— Догадался. Тебе удобно? Не болит ничего?
Опять Кархагор уводит разговор в сторону, подумал маг. Что такое произошло? Что демон сделал, что не хочет об этом говорить?
— Болит, конечно. Хм, что ты сделал, что она послушалась? Если эта женщина, как ты говоришь, мазохистка, она не должна бояться какой-то плётки.