— То есть как не надо? — он развалился на скамье; Вениамин некоторое время разглядывал демона, потом с некоторым беспокойством поинтересовался, тоже как можно тише:
— А крылья?
— Всё нормально, это заклинание. Очень сложное и муторное, но я побоялся с ними сюда. Я не понял, ты не хочешь, чтобы я тебя забрал отсюда? Тебе что, прошлый раз понравился?
— Меня арестовали из-за того, что я говорил с тобой на балу. — Вениамин оглянулся, он старался говорить так, чтобы их не слышали. Впрочем, разговаривали большинство заключённых, стоял неровный гул, да и никто к нему не прислушивался. Была слежка, и видели, как мы зашли ко мне домой. Министр сам допрашивал, он хочет знать, как я выбрался с Бируза.
— Нет, а разве у вас не война? Что, побег из той тюрьмы — это преступление?
— Не война, а конфликт. Дело не в этом. Он думает, что меня отпустили, чтобы работал на их лазутчиков. Вот тебя приняли за лазутчика.
— Ой, кажется, я понял. Но почему ты хочешь здесь остаться?
— Если я исчезну отсюда, то министр решит, что прав. Будут искать, я не смогу вернуться домой.
— Так будешь у меня жить! Или я тебя могу устроить в любой мир, помогу освоиться…
— Не надо. Хочу свой.
— Хорошо! — всплеснул руками демон. — Как ты собираешься доказывать свою невиновность? — он сердито глядел на друга, но этот мечущий молнии взгляд пропадал зря в полумраке камеры.
— Не знаю. Думаю.
— И тебе здесь удобно? — язвительно спросил Кархагор.
— Очень! — неожиданно зло ответил экзорцист. — Я вообще в восторге! Почему, скажи? Неужели обязательно… это! — он кивком указал на тяжёлую дверь. Знаешь, он вор. — Теперь лёгкий кивок в сторону соседа. — Тут бандиты. И я. Я тоже бандит, знаешь?!
— Вен, ну что ты? — демон даже испугался. Он совершенно не ожидал такого от Вениамина. — Сам же знаешь, какие эти министры! Давай, я что-нибудь придумаю?
— Придумай. А то у меня никаких идей!
Кархагор посидел ещё полчаса, зажимаясь в угол, а потом потихоньку растворился. Этого никто в камере не заметил. Вероятно, демон как-то отвёл всем глаза, но в серебряных браслетах экзорцист не мог определить этого.
Снова стало скучно, так что ещё один допрос показался даже развлечением.
Второй министр Вейрин разговаривал с Вениамином крайне доброжелательно. Он вёл беседу так, будто хотел только помочь жертве обстоятельств. Вот только обмануть экзорциста было сложно. Политиков Вениамин не просто не любил. Он их презирал. Хороший человек во власть не пойдёт. Про второго министра слухов не ходило, в народе о нём говорили мало. Но по долгу службы магу приходилось с ним сталкиваться, и прямо, и косвенно. Поэтому ничего хорошего от Вейрина он не ждал. Тем более после того, как с ним обошлись. Поэтому на хорошо подготовленную речь министра он просто не ответил. Экзорциста мало интересовало всё то, что он услышал. И то, что тот лично не сомневается в невиновности Вениамина, и то, что высокопоставленный чиновник не имеет права на личные чувства, и то, что недоразумение быстро разрешится…
Министр говорил долго и уклончиво. В ответ же Вениамин просто пожал плечами. Вейрин недоумённо наклонил голову:
— Вы ничего не ответите?
— Хм, что отвечать?
Министр решил, что понял:
— То, что вас посадили в общую камеру к простолюдинам, это ошибка. Мы непременно разберёмся, чья. Вам принесут извинения…
— А.
Экзорцист равнодушно смотрел сквозь Вейрина. Конечно, ошибка. Промах. Невнимательность. Что вы говорите, господин министр?
— Господин Вениамин, поверьте, мы заинтересованы в скорейшем разрешении недоразумения. Но, как третий человек после царя, я обязан знать, кто был тот человек, с которым у вас был контакт.
— С которым я встречался, — поправил его Вениамин.
— Так кто? — министр чуть наклонился к нему.
— Говорил уже, не шпион Бируза.
— Я верю вам. Но не можем же мы отпустить вас только на основании этих слов. Нас никто не поймёт.
"Нас". Спросить "Кого — нас"? Министр избегает брать на себя любые обязательства. Это логично. Неосторожный человек при царском дворе иметь успеха не будет.
— Тогда скажите, из-за чего меня держат. Не логично предположить, что, если бы я был предателем, что-нибудь придумал?
— Я допускаю, что не в вашем обыкновении обманывать… Мастер Вениамин, я уверен, что только нечеловеческие пытки могли заставить вас пойти на предательство. Поверьте, есть способы сломать самых стойких, и я о них знаю.
Экзорцист продолжал равнодушно смотреть мимо министра.
— В таком случае, что сейчас заставляет меня молчать?