— Ну, надо же, как насупился, — усмехнулся рыцарь, видя, с каким недовольным лицом тот смерил сестру. — Ведешь себя как сторожевой пёс. Словно я у тебя собственность отнять пытаюсь, — сделал очередной глоток пряного вина. — Не уж-то так о сестрёнке переживаешь?
Сообразив, что Мария специально напоила Франциско, Михаэль расслабился. Никак не отреагировав на подобное замечание, он присел неподалёку от монаха, перебирая принесённые стрелы.
— Вы очень умелый лучник, — повернулся к нему Хавьер. — Такое мастерство довольно редко в наше время.
— Главное, уметь обращаться с оружием, словно оно такое же продолжение вас, как и собственная рука. Использовать весь потенциал…
Женский смех прервал его рассуждения, заставляя взглянуть на сидящих, напротив, от него. Смуглый испанец, крепко держал в руке кружку, опираясь о то самое дерево, что и его госпожа. Теперь, когда мужчина охмелел, его манеры вполне отчётливо выказывали благородство, присущее лишь аристократам. Высокий мужчина, в возрасте двадцати трёх лет, явно наслаждался компанией Марии. Обходительный и красивый Франциско был способен покорить далеко не одно женское сердце. Светлые, вьющиеся волосы слегка падали на шею, а широкие брови создавали тень задумчивости в выразительных голубых глазах. Лёгкая щетина делала его лицо грубее, скрывая истинный возраст, тут же придавая своеобразный шарм мягкой улыбке. Расслабившись от крепкого вина, спокойный мужчина что-то ей тихонько рассказывал, а она наслаждалась его компанией, всё больше и больше растворяясь в ней. Когда было нужно, Мария с удивительной легкостью могла скинуть с себя мрачную маску охотника, сменив на улыбающуюся нимфу.
— У вас очаровательная сестра, — отметил Хавьер, видя, куда смотрит его собеседник.
— Нисколько, — отрицательно приподняв брови, Михаэль снова вернулся к поломанным стрелам, снимая с них наточенные наконечники. — Ведёт себя словно парень и только. Нет в ней ничего очаровательного.
— Да, но ведь подобное очарование в наше время встречается куда реже обычного. Оно, словно, редкий цветок, выросший глубоко в ущелье. Маня своей необычной и удивительной красотой он увенчан ореолом из шипов, не позволяющим к себе притронуться.
— Впервые вижу, чтобы монах, служитель Господа, давший обет безбрачия, настолько лестно отзывается о женщине. Ни считая ее, ни грешным, ни падшим созданием, — искренне удивился Михаэль, привыкший к совершенно иному виду рабов веры.
— О да, это на самом деле странно, — усмехнулся старик, потирая уставшие глаза — но то, что я монах, ещё не значит, что слепой. Когда моему взору открывается красота, я говорю так, как есть и не оправдываю не своих желания, не своих слабостей, говоря, что в этом виноваты другие. Пусть я и служу Господу, но, несмотря на это, остаюсь обычным человеком, с глазами и ушами, а потому считаю, что мы сами должны держать ответ за свои чувства. И если священнослужитель влюбляется в женщину, и она для него становится важнее Бога, то это только его вина. Глядя на вашу сестру, я говорю лишь то, что вижу. Мария необычная и, даже пугающая, но, невзирая на это, я не вижу в ней ни греховности, ни зла.
— И то, что она в мужской одежде, вас не смущает? Ведь церковь не позволяет этого женщинам, — подобным вопросом, Михаэль решил окончательно определить, на самом ли деле старик прост настолько, насколько хочет казаться.
— То, что Мария похожа на парня, даже немного подогревает кровь. Но не бойтесь, Франциско настоящий джентльмен и ни за что её не обидит. Сейчас вино ударило ему в голову, позволив расслабиться впервые за долгое время, вот и всё.
— Да… вы действительно необычный монах. Если бы в этом мире было бы больше таких людей как вы, то он бы не стал настолько тёмным местом.
— Вы меня переоцениваете, дорогой мальчик. Но всё же подобные слова действительно приятно слышать, — заёрзал монах, подкладывая под голову сумку. — А теперь пора и поспать.
Спустя час все кроме Франциско и Марии уже спали. И только они с рыцарем не могли сомкнуть глаз, продолжая разговор, тема которого не могла оставить безразличным ни одного из них.
— Значит, вы направляетесь в Шартр, чтобы уничтожить ведьму? — подпёрла щёку, облокотившись о шершавый ствол. — А разве это не опасно?
— Для простых людей может и опасно, но мы — служители Ватикана и члены ордена Святого Креста. Так что подобное для нас уже не впервой.