— Вы использовали Яна для этого… — вырвалось у Ники вдруг. Неужели отскочившее проклятие сработало именно так, как было нужно, и лишило Дениса его способностей?
— Я использовала вас как наживку, а вашего молодого человека — как щит и оружие, — без капли раскаяния проговорила женщина. — Я вызвала сюда координационный совет, чтобы Денис взял их под контроль. Так он почувствовал себя неуязвимым и безнаказанным, так у него окончательно развязались руки. Он настолько осмелел, что устроил свой штаб прямо над офисом, где работал совет. И вашего брата Денис тоже перехватил с помощью ведьм из совета. Я осознанно пошла на это, чтобы в итоге мы с вами оказались, где находимся.
В воздухе повисла гнетущая тишина. Антонина Борисовна сверлила Нику пристальным и слегка настороженным взглядом, словно ожидала от неё какой-то особенно бурной реакции, но сама Ника ощущала себя… опустошённой. Выдохшейся. Перегоревшей. Те часы, что она провела в качестве заложницы, настолько вымотали её эмоционально, что сил едва хватало на банальное любопытство.
— А Яна сюда тоже вы направили?
— Нет, — ответила женщина, нахмурив брови, — этот момент вам лучше уточнить у него. Я лишь привела в чувство вашего брата и приехала, чтобы подстраховать на случай каких-то непредвиденных обстоятельств.
Отставив кружку в сторону, Антонина Борисовна резко поднялась на ноги, и Ника поняла, что их разговор подошёл к концу. Они молча проследовали к входной двери, а когда завуч взялась за ручку, Ника выпалила свой последний вопрос:
— Денис сможет вернуться… к нормальной жизни? Без своего дара?
— Я постараюсь помочь ему. Сейчас всё выглядит слишком расплывчато, но пока есть хоть малейший шанс — я буду бороться за своего внука. — Глаза Антонины Борисовны подозрительно сверкнули, но голос звучал на удивление ровно. А затем она и вовсе выдавила подобие улыбки. — Благодарю вас, Ника Валерьевна. Мне жаль, что на ваши плечи легло такое испытание. И простите, что я отчитывала вас за приезды того молодого человека к школе. На самом деле, никому не было до них дела, просто я пыталась получить будущее, в котором вы с ним всё-таки умудряетесь… сдружиться. В своё оправдание могу лишь сказать, что будущее с ним выглядит пока довольно перспективно. Гораздо перспективнее, чем брак с моим внуком.
Кивнув на прощание, Антонина Борисовна вышла из квартиры.
Ника обхватила ладонями гудящую голову и сделала медленный глубокий выдох. Всё было позади, однако никакого чувства ликования или хотя бы облегчения она так и не испытала. Только свинцовую усталость, апатию и гнездящуюся в затылке боль. Практически на автопилоте Ника проследовала обратно на кухню, достала с верхней полки шкафа аптечку и принялась неспешно перебирать коробочки и блистеры в поисках любого средства от головной боли.
Именно за этим занятием Нику и застал влетевший на кухню Стефан.
— Никки, есть что-нибудь от ожогов? — спросил он, рывком открывая вентиль крана с холодной водой и подставляя под струю пальцы левой руки.
На пару секунд она опешила, недоверчиво наблюдая за его действиями. Ника довольно быстро сообразила откуда могли взяться ожоги на левой руке Стефана (в конце концов, однажды ей и самой довелось получить такие же), но она до последнего не хотела верить, что её брат совершил такую глупость.
— Ты что, пытался атаковать Яна? — спросила она, вспыхнув от негодования. — Ты напал на человека, который спас меня? — Стефан обернулся к ней и виновато скривился. — Как тебе вообще пришло такое в голову? Захотелось испытать на себе непробиваемое защитное поле?
— Честно говоря, просто не справился с эмоциями, — пробормотал тот убитым тоном. А затем выключил воду и тряхнул рукой над раковиной. — Он заявил мне, что будет рад породниться и что всегда мечтал о старшем брате! Он говорил так, будто у него какие-то права на тебя есть! — Ника не успела открыть рот, чтобы вставить хоть слово, как Стефан с нажимом продолжил: — Разумеется, ты взрослая девушка и можешь встречаться с кем хочешь, но… что это за незамутнённый разум такой?