Я не спал всю ночь перед ним. Сидя на сыром полу, пытаясь закутаться в полы рубашки, чтобы сохранить благодатное тепло, я мысленно вёл разговор со своим демоном, и он мне отвечал. Его ответы были то лукавыми, то полными страха, я то сильнее прижимал его и вынуждал подчиниться, то давал послабление и позволял вылезти наружу, обойти мой разум и почти позволить одержать верх. Я понимал, что эта разминка в первую очередь важна именно для меня, я пробовал силы, как свои, так и его. Лишь мне удалось заснуть тревожным, зыбким сном, он прервался с первыми же лучами солнца, упавшими на влажный камень прямоугольным пятном. В моём сердце всё сильнее обретал черты страх, но я не давал ему лишить меня рассудка и сил. Если я могу контролировать демона, я могу справиться и с ним.
В полдень безмолвный служитель ордена привёл меня в домовую церковь замка и крепко закрыл дверь. На месте моей ежедневной казни я увидел пятерых самых сильных экзорцистов, которые, опустив взгляд, стояли в очерченных освященной солью кругах. Между белыми соляными кругами на полу лежала рыжеволосая девушка в светлом платье, и, закатив глаза так, что были видны лишь одни белки, тихо стонала низким, хриплым голосом. Я понял, что мне предстоит провести обряд экзорцизма. В одиночку, без чьей либо помощи, даже без соляного круга, без специальных заградительных и изгоняющих молитв и заговоров. Только моя сила, только мой демон против другого демона. Пусть и слабого, пусть и низшего ранга (тогда я каким-то внутренним чутьём смог осознать, что демон той девушки был в разы слабее моего). Если я действительно способен контролировать своего демона, то смогу заставить его прогнать злого духа из девушки или хотя бы смогу принудить его вступить в контакт с ним. Если же я не справлюсь, то, скорее всего, мы с нею оба останемся здесь в качестве подопытных животных в лаборатории вивисектора. И рано или поздно мы умрём. Все одержимые, попавшие в этот замок, обречены.
Едва я подошёл ближе, девушка застонала сильнее, и белки её глаз посерели, а потом стали и вовсе чёрными. Лицо вытянулось, побледнело так сильно, что утратило любые краски, только волосы пламенем окаймляли его белизну. Девушка запрокинула голову назад, и мне стало казаться, что её шея вот-вот сломается. В этот момент она издала страшный крик и рыком поднялась с каменного пола. Она медленно двигалась ко мне, словно хищник, заметивший жертву и осознавший, что бежать ей некуда, кроме как в его пасть. Страх поднял голову, заметался во мне, но я знал, что смогу совладать с этим демоном. Он слишком слаб, чтобы нанести мне вред.
Вот так я впервые увидел подобное действо со стороны. Страшное, жуткое, такое, которое не приснится ни в одном страшном сне, которое не опишет ни одна холодящая кровь байка, что печатаются в подпольных типографиях и продаются на улочках по одному пенни. Прежде я был непосредственным участником, именно я раньше был жертвой, за которой наблюдали, чей столь изменившийся вид заставлял желать лишь одного – оказаться от этого демонического существа подальше. А теперь я сам стал наблюдателем и охотником. Осознав это, я почувствовал шевеление внутри, словно там проснулся кто-то доселе дремавший, доселе слышимый мной лишь в разговорах и мыслях, но не шедший на контакт, не желавший говорить прямо. Он захотел сотрудничать. Сейчас он не желал мне вреда. Я почувствовал его интерес, желание показать силу и пренебрежение к той мелкой твари, что была перед ним. Зверь, таящийся в девушке, почувствовал это шевеление, и в беспросветном мраке её глаз я увидел страх. И вместе с тем яростное желание увидеть своего тёмного господина. И тогда я выпустил его.
Каким-то чудом мне удалось сохранить хрупкий баланс между моей личностью и его. Я позволил ему выйти вперёд лишь на волосок, и этого оказалось достаточно. Он подвёл моё тело вплотную к девушке и схватил её за плечи, пристально заглянув в глаза, притянув её вниз и заставив наклониться. Я помню, что моё лицо оказалось совсем рядом с её искажённым лицом, она упиралась руками и кричала, но мои тонкие, бледные ручки, такие хрупкие на фоне рук сильной, молодой женщины, буквально сковали её. Я удивился своей силе, но потом осознал, что она не моя: её мне подарил мой доселе молчавший недруг, паразит, который теперь стал мне почти подвластен. Но в тот момент я не думал об этом, я стал с ним почти единым целым. И принимал всё как должное.