- И не разговаривайте с ней. Точнее с тем, что будет говорить через неё. Это может быть опасно. Она может говорить грубости и мерзости, не обращайте внимания. Просто молитесь.
Мисс Фаулер снова кивнула и покрепче сжала молитвенник. Она подняла взгляд и хотела что-то спросить, но я ей не позволил. Время истекало.
- Почитайте псалмы. Вслух и погромче.
Это отвлечёт её. Так она увидит намного меньше.
За спиной я услышал низкий, грубый стон. Бедная Сьюзан растворилась в чистой злобе и ненависти, невинная девичья душа уступила тело абсолютной скверне. Сьюзан привстала с каменного пола и, опёршись в него руками, подняла голову. В зрачках царила тьма, лицо было словно высечено из белого мрамора с прожилками. Оно уже не было лицом милой молодой женщины, это было лицо демона.
Я перевёл взгляд на Беатрис. Как заворожённая, она стояла с открытым молитвенником и смотрела на одержимую. Её губы дрожали, словно она вот-вот заплачет, глаза стали круглыми, как луна в полнолуние. Без сомнения, она видела то, что видел я. Она видела это.
Я открыл книгу с заклинаниями и молитвами, полученными от Креденце. Его ордену всё равно, какими средствами пользоваться – в ход идут и молитвы разных конфессий на любых языках, и средневековые заклинания, и народные заговоры. Он по крупицам собирал слова, способные как вызвать демона, так и изгнать его. Я почти знаю наизусть все тексты, я знаю смысл всех слов на всех языках, которыми написаны строки в этом старом фолианте, которого до меня касались сотни рук. Но, как и прежде, я с благоговением разглядывал пожелтевшие страницы, вдыхая аромат кожи и чернил. Внутри меня шевельнулась тёмная сторона, но я усилием заставил её замолкнуть. Сейчас не время. С этим врагом я и сам справлюсь.
Едва знакомые слова полетели под самый купол и отразились от тусклых витражей, Сьюзан вновь упала на пол и изогнулась дугой, издав грудной рык. Я слышал, как затрещала ткань её платья, видел, как напряглись суставы. Я вспомнил ту боль, что непременно охватит её тело после обряда, а ещё то ощущение, когда приходишь в себя и понимаешь, что ты больше себе не хозяин. И мне захотелось помочь ей, как никому в мире. Я начал читать громче, голос звучал всё увереннее.
Существо, что правило Сьюзан, резко подняло, почти подкинуло её тело. Теперь она стояла, слегка подрагивая и переводя чёрный взгляд с меня на Беатрис. Со стороны алтаря слышался тихий ровный голосок, который чётко произносил слова псалма и слегка дрожал, девушка не видела ничего, кроме белых страниц. Оно и к лучшему.
- Ты зря стараешься, паренёк, - изо рта Сьюзан, раньше напоминающего розовый бутон, а теперь – окровавленную пасть зверя, шло низкое сипение, - ни твои книжки, ни дурацкий галстук не помогут тебе.
Сейчас не время вступать в полемику. Тем более, что я мог добавить, что и сам не люблю этот галстук. Я тяжело сглотнул, прервав молитву, пытаясь усмирить сидящее во мне зло. Я справлюсь без него, в Сьюзан находится демон низшего порядка, то древнее существо, которое дремлет во мне, редко снисходит до таких мелких бесов. Неужто он захотел развеяться, поиграть? Я решил, что не допущу этого. Я схватился за горло, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы усыпить его, и в воцарившейся тишине я слышал лишь тихий голосок Беатрис.
Существо пристально смотрело на меня, на алых губах заиграла гадкая улыбка, ещё сильнее исказившая безобразную маску.
- Я всё вижу, святой отец. Ты совсем не тот, кем тебя считают, - Сьюзан облизнула губы бледным языком, словно хищник, закончивший трапезу. Её движения были плавны, она, скользя, подходила всё ближе ко мне, и лишь длинные, гротескно тонкие пальцы, словно паучьи лапки, хаотично двигались и дрожали. – Ты можешь прочесть сколько угодно молитв, облачиться во власяницу, словно фанатичный католик, но ты не изгонишь из своего тела моего повелителя. И меня из тела этой девки.
Звучащий голос не распадался на многоголосие, как у сильных демонов, он был низким, хриплым. Но я едва разбирал слова, что он произносил. Я слышал лишь шёпот из соляного круга, слова уколами игл отдавались в сердце и голове. И, по-видимому, ощущал это не только я. Демон замолчал, словно прислушиваясь к себе, и вдруг бросился к алтарю. Я понимал, что ему не преодолеть соляной защиты, он не причинит Беатрис вреда, но я бросился за ним, чувствуя слабость в ногах и внутренний трепет, не мой собственный, а страх и смятение тёмной стороны.