Я так до сих пор и не понял, где же моё место и в чём моё предназначение.
О предназначении я впервые услышал от отца, когда мне было шесть. Он забрал меня из уютного дома, полного книг, скрипа старого дерева и маминой любви. Чёрная карета увозила меня всё дальше от прежней жизни, и только желание не показаться хлюпиком и плаксой перед отцом сдерживало от того, чтобы уткнуться в рукав блузки Мэри и зарыдать. Но я был благодарен хотя бы за то, что ей позволили уехать со мной, я был не одинок. Хоть что-то из старой жизни я уносил в жизнь новую. Только легче от этого мне не остановилось.
Я кивал головой и делал вид, что внимательно слушал строгого, чужого мне мужчину, которого я иногда видел в нашем саду и доме. Мама никогда не знакомила меня с ним, впрочем, к нам вообще редко приходили гости. Каждый раз, когда он приходил, она выпроваживала меня в самую дальнюю комнату и давала наказ раскрашивать картинки или читать по слогам, но я всё равно старался тихо открыть дверь и пробраться на лестницу, где пытался подслушать едва доносящиеся обрывки разговора. Он был окутан флёром тайны, я чувствовал, что он нам не чужой. Именно поэтому господин в чёрном сильно меня интересовал: он представлялся мне злодеем, который влюбился в мою маму и хочет выкрасть меня, чтобы силой заставить её выйти замуж. Иначе мама бы не заставляла меня прятаться от него, иначе не приходил бы он к ней, не смотрел бы на неё горящими глазами. Но когда я познакомился с ним поближе, то узнал, что мама и так замужем за ним. И он мой отец.
Всю дорогу, пока я не уснул от усталости, он рассказывал о замке, в который мы ехали, о небывалых чудесах, которые в нём творятся. Мама всегда говорила, что сказки – это выдумки для малышей, волшебству и чудесам в нашем мире места нет, лучше читать географический атлас, нежели истории господина Андерсена. Однако я любил сказки. Часто мой друг Джеффри, сын молочника, который частенько приходил в наш сад поиграть, рассказывал втайне от мамы захватывающие истории, которые слышал от няньки и бабушки: о фейри и маленьких детях, которых они подменяют на своих отпрысков, об алхимиках, которые хотят создать камень, дарующий вечную жизнь, о призраках, что в Самайн приходят в дома, где когда-то жили, будучи людьми. Если бы мама тогда узнала, что я люблю такие истории, она бы наверняка разозлилась или расстроилась. И при ней я сидел только с учебником географии и читал о далёкой Африке. А вот господин в чёрном, мой отец, утверждал, что волшебство есть. Он рассказывал о злобных демонах, которые живут внутри многих людей, склоняют их к злу и грехам, о заклинаниях, что помогают изгнать этих демонов из бедных людей, о том, как мудрые и почтенные люди годами учатся бороться с демонами, проводят время в молитвах. Но в моих жилах течёт особенная кровь. Я обязательно превзойду всех демоноборцев мира, ведь у меня есть великий дар, который надо развивать, чтобы помогать людям. Это и есть моё предназначение, я был рождён для того, чтобы пойти по этому пути.
Он вёз меня учиться. Он много говорил о моём будущем наставнике, мистере Ноксе, который является лучшим экзорцистом. Но его сила тёмная, нечистая, она произошла из проклятия, а вот моя – светлая, божий дар. Когда-нибудь я превзойду его, и, может быть, даже сумею изгнать из него демона, но пока я буду должен во всём его слушаться. Тогда мне казалось, что это какая-то шутка, господин в чёрном насмехается надо мной или что-то перепутал и забрал не того мальчика, но чем ближе мы подъезжали к замку, тем сильнее я хотел, чтобы всё, что он говорит о будущем, случилось именно со мной. Ведь я хотел быть особенным, я хотел не только увидеть волшебство своими глазами, но и обладать им, подчинить его.
В замке мне отвели комнату в башне – светлую и красивую, с большой кроватью. Я скучал по маме, но предвкушение новой жизни, в которой я стану могущественным борцом со злобными демонами, прогнало тоску куда-то вдаль. Меня ждут такие интересные приключения, то-то мама удивится узнав, что чудеса бывают! Ведь она всю жизнь считала, что наш мир не таит загадок, раз она всё время твердила мне об этом. Но я ведь знал, я всегда знал, что это не так.
Утром я встретился с Валентином Ноксом, тогда ещё не пастором. Он мне не понравился: мрачный, холодный, чуть презрительный. А я-то думал, что моим наставником будет весёлый и мудрый старичок с бородой и низким смехом, он начнёт учить меня брызгать святой водой на грешников и правильно произносить слова на латыни, которой меня чуть-чуть научила мама. Она говорила, что из латыни произошли мой родной английский и её любимый итальянский языки, поэтому латынь мне очень нравилась. Она звучала витиевато, но певуче, и мне нравилось слушать, как мама поёт мне песенки на латыни или читает стихи.