- Крепитесь, Беатрис, - тёплое дыхание щекотало мне ухо, и я стискивала зубы, чтобы не разрыдаться от жалости к себе и Нику, - всё, что вам остаётся – ждать и верить.
Пастор Нокс, моя опора и защита, уводил меня всё дальше от ворот, и я держалась за его руку, будто утопающий за соломинку. Его тонкие, сильные пальцы держали мои бережно и нежно, и от того хотелось плакать ещё сильнее.
Вскоре после того стылого, морозного вечера я потеряла ещё одного друга. Валентина Нокса. В следующее воскресенье после службы он подошёл ко мне, но, вопреки моим ожиданиям, в тот день занятий не было. На нём был дорожный плащ, в руке он держал кофр.
- Простите, мисс Фаулер, но я вынужден уехать.
- Вы едете проводить обряд? вы ведь скоро вернётесь, да?
Мой голос звенел от надежды, мне так не хотелось вновь оставаться одной даже на день. Пусть я не видела его, но знала, что он совсем рядом. Это давало ощущение незримого присутствия, хоть как-то разбавляло серое одиночество.
Но пастор покачал головой, светлые волосы блеснули серебром.
- Нет, Беатрис. Я уезжаю надолго. До Рождества. Может даже не вернусь и после него.
Глаза запекло, губу пришлось прикусить, чтобы не дрожала. Держись, Беатрис, только не рыдать, только не рыдать.
Пастор грустно улыбнулся и положил руку мне на плечо, слегка потрепав, словно пытался развеселить щенка.
- Я уезжаю не просто так, Беатрис. Я должен уехать, чтобы помочь вам и Николасу.
- Это как-то связано с отъездом Ника? И с моим даром?
- Именно. Мне нужно кое-что узнать. Поэтому я уезжаю в Лондон.
Я всё-таки ощутила, как слеза в уголке глаза начала медленное шествие вниз по щеке. Быстро смахнув её, я подумала о том, какое жалкое я представляю зрелище, ни одна леди не стала бы рыдать перед пастором. Леди бы пригласила пастора на чашку чая и завела разговор о королеве и погоде.
- Мисс Фаулер, если вы почувствуете что-то странное, увидите какие-то изменения в своём состоянии, обязательно напишите на указанный адрес. Если вам понадобится защита или помощь, то можете смело являться по этому адресу, вам там всегда помогут.
Преподобный протянул небольшой лист бумаги. «Граф Клеверли, Итон-сквер…»
- И не падайте духом.
- Ник в опасности?
Пастор вздохнул, как-то тоскливо и безнадёжно. Наверняка он уже мыслями в Лондоне, решает важные проблемы, а тут пансионерка пристаёт с глупыми вопросами. Мне было совестно задерживать его, но больше поговорить мне было не с кем. Разве что с миссис Гловер, она бы поняла меня, но я даже боялась представить каково это, когда единственного ребёнка, да к тому же страдающего от близкого общения с демонами, отвозят непонятно куда. Пусть и к отцу, но отца он явно не любит. Видимо, и отец, в свою очередь, родительскими чувствами не пылает. Значит, Нику там будет плохо. И ни я, ни миссис Гловер не в силах что-то с этим сделать. Поэтому мне не хотелось бередить её и свои раны.
Пастор наклонился ко мне, вторая слеза украдкой проложила тропинку по холодной щеке. Преподобный ласково вытер её.
- Простите, пастор Нокс. Вы наверняка торопитесь. Мне не следует задерживать вас.
- Вы должны знать, мисс Фаулер, - пастор улыбнулся той самой улыбкой, которая делала его лицо почти юношеским, тёплым и светлым, - вы не одна. За вами стою я. Пока вы здесь, вам ничего не угрожает. И в Лондоне под крылом опекуна вы так же в безопасности. Но обязательно дайте мне знать, если вам покажется, что за вами следят, увидите в Лондоне или здесь того рыжеволосого человека…
- Тристана?
- Да, Тристана, как я понял, вы успели услышать довольно много…
Уши мои зарделись, слава Богу, под волосами их не было видно. Неприятно признавать, что я намеренно подслушивала чужой разговор.