- Я долго думал, как я могу вернуть его обратно. Он мне нужен, хотя бы для того, чтобы вернуть мой статус. Статус хозяина ордена экзорцистов, благодетеля, праведника, борца со злом. Не думай, здесь замешала не только моя гордыня, гордыня вообще смертный грех, ты ведь помнишь это? – он нервно постучал длинными, тонкими пальцами по подлокотнику, и я взмолился, чтобы неприятный звук наконец затих. - Сейчас Валентин работает на Корону, а они не отдадут его просто так. Слишком редкий экземпляр. Работоспособный, предприимчивый, всегда по щелчку пальцев готовый выуживать легионы бесов из самых грязных сиротских отродий. Я слышал, даже Ватикан заинтересовался нашим пастором Ноксом, представь себе. Но если он уйдёт по своей воле, они будут вынуждены его отпустить.
- Он не уйдёт. Он вполне доволен тем, где он сейчас и чем занят. Корона дала ему приход с древней церквушкой, периодически шлёт письма с заданиями.
- И я не сомневаюсь, что он очень рад стараться, денно и нощно выполняя свой пасторский долг. Я прямо вижу, как он, трясясь в карете, мчится изгонять демонов из опустившихся отродий сельских шлюх, неотёсанных нищих, которые недалеко в развитии своём ушли от животных. А ведь когда Валентин был в ордене, я соглашался отправлять его для проведения экзорцизма лишь в самых экстренных случаях. Как бы не настаивала Корона. Например, только тогда, когда одержимость внезапно проявляется у наследного сына барона или младшей дочери маркиза. Для остальных обрядов есть более слабые экзорцисты. Ты, например.
- И он доволен этим. Он всегда чтремился помогать одержимым вне зависимости от того, есть у них титул или нет.
- О, я прекрасно помню эту его милую странность. Очень жаль, что мы с ним не всегда схожи в мировоззрении, не так ли? И наверняка вы всё это обсуждали лично? Ты ведь, кажется, наносил ему визит в его убогую пасторскую обитель. Значит, вот о чём была ваша беседа, - Креденце снова посмотрел на меня вопросительно, в глазах его ало отразилось пламя. - Думал, и это осталось незамеченным?
Мне оставалось лишь промолчать и отвести взгляд. Впредь нужно быть осторожнее.
- Ах, да, к тому же, под боком у него ещё и крошка Изабелла. Правда, тут уже не обошлось без меня: именно я направил его в холлривский приход, я собрал всех в одном месте. Так нужно. Так удобнее следить за всеми ними. А теперь наш пастор после того, как я увёз своего сына из пансиона, догадался, что следующим прибудет в замок он сам. Хочет он того или нет. Потому и спешно уехал в Лондон под уютное крылышко Короны. Но нам придётся достать его и там.
- Но как вы это сделаете?
Креденце подошёл поближе и с кривой ухмылкой посмотрел на меня:
- С твоей помощью.
Увидев, как я отшатнулся от неожиданности, Креденце рассмеялся:
- Пусть ты жалок и никчёмен, но выбора у меня нет. Пути Господни неисповедимы, возможно, тебе удастся совершить практически невозможное. Никому из этих олухов в сутанах, что только и знают, как молиться да истязать одержимых евреев да цыганят, я это не доверю. Ты ведь хорошо знаешь Валентина, ты для него как брат. Тебе будет проще к нему подобраться.
Я застыл и прислушался к себе. Стать Иудой, предать того, кто заменил мне друга и брата, спас жизнь? Но только будет ли это предательством? Место Валентина в ордене, Креденце простил его за ту вспышку ярости. Если бы не простил – давно бы нашёл возможность уничтожить. Но мой друг – слишком ценная фигура, чтобы отпустить его или убить. Ему следует вернуться, и чем скорее, тем лучше.
И тогда я понял, что сделаю всё, чтобы вернуть моего друга.
- Что я должен сделать?
Креденце подошёл к столу и выдвинул ящик. Оттуда он бережно достал книгу, старую, будто само мироздание. Её страницы пожелтели и почти истлели, тонкая готическая вязь на обложке утаила название, сделавшись совсем неразборчивой. Доселе я не видел этой книги, иначе я бы запомнил её. Пусть я и повидал тысячи книг, одна старее другой, одна таинственнее и страшней другой, но именно от этой шла сила. Я её чувствовал.