— Мертв! — задохнулся Черчилль. «Так близко к успеху, — подумал он. — На полчаса раньше, и мы бы его спасли».
— Да, мертв! — выплюнула она им в лицо. — Я его убила. Я ему отрезала оставшийся рог, и он истек кровью. И хорошо! Он не был настоящим Солнце-героем. Он предатель и богохульник, и он убил Альбу.
Она молящим взглядом посмотрела на Черчилля и проговорила:
— Дайте мне нож, чтобы я убила себя. Когда-то я гордилась, что мне досталась честь выносить ребенка Двурогого Царя. Но мне не нужно отродье фальшивого бога! И не нужен позор — носить его.
— Так, значит, когда мы тебя отпустим, ты убьешь себя и нерожденного ребенка?
— Священным именем Колумбии клянусь — да!
Черчилль кивнул Калторпу, и тот прижал шприц к ее руке и нажал на поршень. От новой дозы наркотика она обмякла, и мужчины отнесли ее в камеру глубокой заморозки.
— Мы не можем ей позволить убить ребенка Стэгга, — сказал Калторп. — Если Стэгг мертв, пусть его сын выживет.
— Я бы на твоем месте не беспокоился, что он останется без потомства, — буркнул Черчилль. Он не стал развивать эту мысль, но ему на ум пришла Робин, замороженная в камере. Примерно через пятьдесят лет она родит сына Стэгга.
Ну ладно, с этим ничего не поделаешь, так что хватит об этом думать. Сейчас надо было заняться Стэггом.
Он поднял корабль и направил его прямо на восток. Под ним тонкой коричневой линией в окружении зеленой травы вилась тропа. Она обежала невысокую гору, холм, еще один холм, и перед ними открылось поле битвы.
Тела собак, оленей и свиней. Где же убитые?
Корабль коснулся земли, круша деревья по обе стороны тропы. Из главного люка вышли вооруженные винтовками люди и стали осматриваться. Штейнборг остался в кресле пилота.
— Я полагаю, — сказал Черчилль, — что мертвых Кейси отнесли в лес. Наверное, их хоронят. Обрати внимание: все эти трупы одеты по-дисийски.
— Может быть, они хоронят Стэгга, — сказал Калторп.
— Надеюсь, что нет, — ответил Черчилль. Он был печален, потому что больше не было на свете его капитана, счастливо проведшего его через столько опасностей. Но он знал и причины, по которым его печаль не так глубока, как могла бы быть. Останься Стэгг жив, сколько сложностей возникло бы на Веге? Вряд ли Стэгг мог бы ограничиться легким интересом к ребенку Робин. Каждый раз, когда Черчиллю случилось бы ребенка хвалить или наказывать, Стэггу хотелось бы вмешаться. А он, Черчилль, все время думал бы, по-прежнему ли Робин считает Стэгга больше чем человеком.
Что, если бы она захотела сохранить живой свою веру?
Люди разошлись в разные стороны в поисках похоронной команды. Вскоре раздался свист. Для Кейси он был не слышен, поскольку звучал в ультразвуковом диапазоне У каждого звездолетчика в ухе было устройство, реагирующее на этот свист и при том не блокирующее слух в нормальном диапазоне.
Они быстро и крадучись собрались возле Аль-Масуини, который и подал сигнал. Там, на окруженной деревьями поляне, они обнаружили худшее: девушка и четверо мужчин стояли над холмом, который явно был братской могилой.
Черчилль выступил из круга деревьев и произнес.
— Не тревожьтесь. Мы друзья Стэгга.
Кейси, насторожившись при его появлении, слегка успокоились, когда он повторил свои слова. Но руки с оружия не сняли.
Черчилль приблизился на несколько шагов, остановился и объяснил, кто он и почему пришел сюда.
У девушки были красные глаза и полосы от слез на лице. Услышав имя Стэгга, она снова зарыдала.
— Он мертв! — всхлипнула она. — Если бы вы только пришли раньше!
— Как давно он умер?
Один из Кейси посмотрел на солнце:
— Около получаса. Он долго страдал от кровотечения, но не сдался без борьбы.
— Ладно, Штейнборг, — сказал Черчилль в переносную рацию. — Веди сюда корабль и высылай пару механических лопат Придется быстро выкапывать Стэгга из могилы. Калторп, есть у нас шансы?
— Оживить его? Почти наверное. Шансы, что мозг не поврежден? Никаких. Но поврежденную ткань можно будет заменить и посмотреть, что будет.
Они не объяснили кейсилендерам истинную причину вскрытия могилы. Им уже было кое-что известно о любви Мэри к Стэггу и не хотелось пробуждать напрасных надежд. Они сообщили, что хотят взять капитана обратно к звездам, где он велел бы себя похоронить.
Остальные трупы они оставили в могиле: те были сильно повреждены и слишком долго пробыли мертвыми.
В корабле Калторп с помощью робохирурга срезал костные основания рогов Стэгга и вскрыл череп.
Открыли грудную клетку и вставили электроды в сердце и в мозг. Потом машины подняли тело и опустили в реанимационный бак.
Бак был наполнен биогелем — жидкостью со сложной структурой, питавшей погруженные в нее клетки. Некоторые компоненты удаляли поврежденные или разложившиеся клетки трупа. Другие стимулировали клонирование собственных клеток тела Стэгга. Новые клетки должны были искать материнские органы и присоединяться к ним, заменяя удаленные ткани.
Под электрическим стимулятором сердце Стэгга начало качать кровь. Температура тела стала подниматься. Постепенно смертельная бледность стала заменяться нормальным розовым цветом кожи.
Шли часы, и биогель делал свою работу. Калторп сотни раз уже смотрел на показания приборов и кривые на осциллографах.
Наконец он сказал:
— Нет смысла больше его там держать.
Он повернул диск на приборной панели робохирурга, и Стэгг был медленно вынут из бака.
Его положили на стол, где отмыли, из сердца и мозга удалили иглы, зашили грудную клетку, закрыли черепную коробку и зашили кожу головы.
Теперь начали действовать люди. Стэгга перенесли на кровать. Он спал, как новорожденный младенец.
Черчилль вышел наружу, где ждали Кейси. В корабль они войти отказались — слишком они были исполнены суеверного страха и благоговения.
Мужчины тихо разговаривали. Мэри Кейси сидела, прислонившись к дереву, и ее лицо было маской греческой трагедии.
Услышав шаги Черчилля, она подняла голову и без всякого выражения спросила:
— Мы можем идти? Я бы хотела вернуться к своему народу.
— Мэри, — ответил Черчилль, — ты свободна идти, куда пожелаешь. Но сначала я должен сказать, зачем просил тебя ждать все эти часы.
Мэри выслушала планы полета на Марс, добывания горючего и колонизации Веги-2. Она несколько утратила свой горестный вид, но вскоре снова впала в ту же апатию.
— Я рада, что вас что-то ждет впереди, хотя это звучит несколько кощунственно, — сказала она. — Только все это меня не касается. Зачем вы мне это говорите?
— Мэри, когда мы покинули Землю в 2050 году от Рождества Христова, воскрешение мертвых было рядовой работой. Это не магия и не колдовство, а применение научных знаний.
Она вскочила и схватила его за руки:
— Это значит, что Питера можно оживить?
— Да, — ответил он. — Сейчас он спит. Только…
— Что — только?
— Когда человек так долго был мертв, происходит некоторое неизбежное поражение мозга. Обычно это восстановимо. Но иногда человек остается идиотом.
Она перестала улыбаться:
— Значит, до утра мы ничего не узнаем. Почему ты не подождал до тех пор, чтобы мне сказать?
— Потому что, если бы я тебе не сказал сейчас, ты ушла бы домой. И есть еще одно. Каждый из нас на «Терре» знал, что может случиться, если он умрет и будет воскрешен. И все мы, кроме Сарванта, согласились, что, если человек выйдет из реанимационной купели идиотом, он будет умерщвлен. Никто не хочет жить лишенным разума.
— Страшный грех будет его умертвить! — воскликнула она. — Это убийство!
— Я не буду тратить время на споры, — ответил он. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что может быть. Но если это тебе поможет, скажу, что, когда мы были на планете Викса, убили Аль-Масуини. Его дважды поразило ядовитое растение, плюющееся отравленными шипами. Он сразу умер, а растение раскрылось, и из него вылетели штук двадцать насекомых вроде сороконожек. Они были огромными, два фута в длину и с клещами. Наверное, они хотели затащить его тело внутрь растения, и там все уже поучаствовали бы в пире.