Шэрон густо покраснела и все дальнейшие указания Карраса выслушала, глядя куда-то в сторону.
— …И компазин в суппозитории, если снова начнется рвота. — Шэрон кивнула и пошла к двери, глядя в пол и вжав голову в плечи.
— Шлюха! — взвыла Риган, когда девушка поравнялась с кроватью, а затем выгнулась всем телом и выстрелила ей в лицо рвотной струей. Шэрон замерла в оцепенении; вонючая липкая жидкость потекла вниз, на одежду. Существо, между тем, успело уже принять облик Дэннингса. — Дырка корявая! Конская подстилка!
Она стремглав вылетела из комнаты. Личина Дэннингса скорчилась от отвращения.
— Может быть, все-таки кто-нибудь откроет окно? Будьте так добры! В комнате у нас такая вонь, что… Ой, нет, нет, нет, — тут же заверещала она, спохватившись, — не то, не дай бог, снова кто-нибудь отпадет в аут! — Физиономия хихикнула и исчезла, мерзко подмигнув Каррасу напоследок.
— …Это он, изгоняющий тебя…
— Как, Мэррин, уже изгоняющий? — вынырнул демон. Священник снова теперь прижимал орарь к горлу девочки и очень громко выкрикивал молитвенные заклинания, пытаясь перекричать поток ругательств. “Как долго, — мучался Каррас, — как долго он продолжается, этот приступ.”
— Кто к нам пришел! Да это же свиноматка — мамаша нашей свинки! — хохотнул демон.
Каррас обернулся: к нему шла Крис со шприцем и ватным тампоном, шла, не решаясь поднять голову, обескураженная внезапным выпадом.
— Понимаете, Шэрон меняет белье, а Карл…
— Ничего, ничего, — остановил ее священник, и они вдвоем подошли к кровати.
— Ну конечно, иди к нам, свиноматушка, взгляни на свое творение!
Каррас прижал слабые, безвольные руки девочки к кровати; Крис подняла шприц, стараясь ничего не видеть и не слышать.
— Вот она, твоя блевотинушка! Вот эта тварь, убившая человека! — заорал демон. — Довольна? Это твоя работа! Это ты сделала, ты со своей карьерой, которая всегда была превыше всего!.. Всегда была важнее и мужа, и дочери…
Каррас оглянулся. Крис замерла, будто парализованная.
— Ну же! — воскликнул он. — Не слушайте его, колите!
— …твой развод! А теперь, значит, подалась к святошам? Нет, они тебе не помогут! — Руки у нее затряслись. — Она сошла с ума! Спятила! Вот-вот, свинка спятила! А довела ее до этого ты!.. И до безумия, и до убийства, и…
— Я не могу! — Лицо Крис исказилось от боли; она в ужасе глядела на дрожащую иглу. — Я не могу сделать это…
Священник выхватил шприц у нее из рук.
— Тогда протрите — вот здесь! — приказал он.
— …ее в гроб! А все из-за тебя, поганая стерва, все из-за твоей…
— Не слушайте, — повторил Каррас. Но демон в этот момент дернулся, и выпучив безумные, пылающие яростью глаза, повернулся к нему.
— И ты, Каррас!..
Крис протерла ваткой место укола.
— Теперь уходите, — бросил священник через плечо и ввел иглу в истощенную плоть. Она не заставила себя долго упрашивать.
— …Как ты заботлив к мамашам! Уж как заботлив — это мы знаем! — Лицо иезуита стало белым, как мел. Огромным усилием воли он заставил себя вынуть иглу и взглянуть в пустые белесые глазницы. Внезапно Риган раскрыла рот и запела:
— Tantum ergo sacramentum veneremur cernui… — тоненько и чисто, звенящим голоском мальчика из церковного хора. Каррас стоял с обескровленным, серым лицом, слушал небесные звуки католического гимна, и казалось ему, будто жуткое это пение разъедает пространство, раздвигает края ужасной бездны и засасывает в бескрайний холодный мрак и эту комнату, и всех, кто в ней оказался.
Когда он вновь поднял глаза, Мэррин устало и нежно вытирал лицо и шею девочки полотенцем. Пенис продолжалось.
— …et quticuum documentum…
“Что за голос, чей он? — мучился Каррас. — И потом еще: Дэннингс… окно…” Вернулась Шэрон и взяла из рук старика полотенце; преследуемый смутными, неясными видениями, он едва различал их в мутном тумане.
— Давайте, святой отец, я все закончу. Ничего, уже пришла в себя. Нужно будет дать ей компазин, а до этого — переодеть, умыть чуть-чуть. Можно? Ну и давайте; постойте оба пока в коридоре.
Священники вышли в теплый полумрак холла и обессиленно привалились к стене. Из-за двери по-прежнему доносилось приглушенное детское пение. Каррас слушал его, как завороженный.
— Вы говорили… вы говорили, что в ней живет одно существо, — наконец тихо вымолвил он.
— Да, это так, — спокойным, доверительным тоном заговорил старик. — Все остальное — лишь вариация форм и методов нападения. Он, демон, здесь один… Я понимаю ваши сомнения, — продолжал он после короткой паузы, — но мне вы можете верить: с ним я встречался и раньше. Он очень, очень опасен.