— Опять этот Бэрк. — Девушка вздохнула. Затем подозрительно подрагивающим голосом начала рассказывать о том, как Дэннингс, проходя мимо группы гостей, заметил невзначай и очень кстати, что в джине у него плавает “чей-то лобковый волос”. После чего повернулся к сенатору и бросил обвиняющим тоном:
— Нет, я в жизни такого не видел. А вы — не узнаете?
Крис не удержалась от смеха. Сенатор, конечно, смешался, а Дэннингс, окрыленный успехом, пустился донкихотствовать и произнес на редкость вздорную речь о том, как должны мы все благодарить политиков за то, что те являют нам одним только видом своим истинное лицо государственного чиновничества, ну и все такое прочее.
— Слышала? Я ему и слова грубого не сказал! — повернулся Дэннингс к Шэрон после того, как оскорбленный сенатор удалился. — Вообще, сегодня я — сама сдержанность…
— Ну хорошо, пусть спит, — решила Крис, отсмеявшись. — Только ты бы еще с ним посидела, а? Вдруг проснется… Не возражаешь?
— Нисколько. — Шэрон вернулась в кабинет.
Мэри Джо Перрин одиноко сидела в углу гостиной и была, казалось, чем-то встревожена. Крис тут же направилась к ней, но увидев, что кому-то из гостей пришла в голову та же мысль, изменила курс и присоединилась к компании у пианино.
— Ну-с, юная леди, что мы имеем сегодня вам предложить? — Дайер опустил пальцы на клавиши и приветливо взглянул на хозяйку. — Специально для вас — новый курс лекций о новине[9]…
Крис посмеялась вместе со всеми.
— Я предпочла бы какие-нибудь сплетни о черной мессе. Вы же большой специалист по этому делу; не отпирайтесь только — отец Вагнер вас выдал.
Заинтригованные гости у пианино притихли.
— Ну что вы, какой специалист… — Отец Дайер взял мягкий аккорд. — А что это вы с ним заговорили о черной мессе? — спросил он, трезвея на глазах.
— Он рассказал нам о… о том, что было обнаружено у вас в Святой Троице…
— А, об осквернениях, — перебил Дайер.
— Слушайте, объясните мне кто-нибудь наконец, о чем у нас тут идет речь, — потребовал астронавт.
— Я тоже ничего не понимаю, — поддержала его Эллен Клири.
— Видите ли, кто-то осквернил святыни в церкви, что стоит на этой улице.
— Каким образом? — спросил астронавт.
— Настолько неприличным, что уточнять не хотелось бы.
— И вы в разговоре с отцом Вагнером заметили, что все это очень похоже на следы черной мессы, — поспешила напомнить Крис. — Так вот, страшно все-таки любопытно, чем они на этих своих сборищах занимаются.
— Ну что вы, этого я не знаю, — запротестовал священник. — Я вообще слышал об этом немного, да и то от другого джеба.
— Какого такого “джеба”? — удивилась Крис.
— Иезуит — сокращенно. А рассказывал мне об этом отец Каррас: вот уж кто в этом деле действительно специалист.
И вновь Крис почувствовала, как ее охватывает странная тревога.
— О, тот смуглый священник из Святой Троицы?
— Ну, так вы знакомы, — заметил Дайер.
— Нет, но я слышала о нем кое-что.
— Кажется, он даже статью написал когда-то о дьяволопоклонстве. Взглянул на проблему, так сказать, с позиции психиатра.
— То есть? — не поняла Крис.
— Что есть ваше “то есть”?
— Вы хотите сказать, он — психиатр?
— Ну конечно! Ах да, простите. Я почему-то не сомневался в том, что вам должно быть это известно.
— Послушайте же наконец, — воскликнул астронавт, снова теряя терпение, — кто-нибудь расскажет мне сегодня о том, что же такое эта черная месса?
— Извращение, богохульство, хулиганство — называйте как хотите. В сущности же это — издевательская пародия на святую мессу: все молитвы здесь обращены к Сатане. И человеческие жертвы здесь приносят ему же.
— Ой, мне уже страшно. — Эллен Клири, слабо улыбнувшись, отошла в сторонку. Зато сзади к группе пристроился отец-настоятель. Ничего этого Крис уже не замечала.
— Но откуда вам известно все это? Даже если черная месса существует в действительности, разве кто-нибудь может знать, что во время нее происходит?
— Думаю, все эти сведения, в основном, почерпнуты из показаний самих же сатанистов — сначала разоблаченных, затем раскаявшихся.
— Э, бросьте, Джо. Таким признаниям — грош цена: добывали-то их под пытками, — заметил отец-настоятель.
— Не всех же пытали, а только самых упрямых, — вежливо возразил Дайер, вызвав к жизни новый ручеек нервного теперь уже, недружного смеха. Пожилой иезуит взглянул на часы.
— Ну, мне пора. — Он повернулся к Крис. — Нужно еще успеть в часовню Дальгрен на шестичасовую мессу.