— Результат отрицательный, — сообщил ей Кляйн. Затем пояснил: попеременное сжимание стопы — своего рода физический тест на клонус: оно обязательно вызвало бы серию судорог. Доктор сел за стол. На лице его застыло выражение крайней обеспокоенности.
— Она в детстве не падала?
— В смысле… на голову? — уточнила Крис.
— Ну… да.
— Нет. Во всяком случае, не припомню такого.
— Чем болела?
— Да чем и все: свинка, ветрянка, корь.
— Лунатизмом не страдала?
— До недавних пор — нет.
— То есть? Вы полагаете, в комнату к гостям она явилась во сне?
— По-моему, да. Во всяком случае, сама она до сих пор об этом даже не подозревает. Кроме того, в эти дни с ней произошло еще одно маленькое событие, и оно начисто вылетело у нее из головы.
— Это случилось недавно?..
…В воскресенье. Риган еще спала, когда прерывисто зазвонил телефон. Крис подняла трубку: это был Ховард.
— Слушай, как там Рэгс?
— Тепло благодарит тебя за своевременные поздравления.
— Отстань ты от меня Бога ради! Ну, застрял на яхте. Вернулся — сразу же и позвонил из отеля.
— Ну да, рассказывай.
— Она что же, тебе ничего не говорила?
— Ты, никак, пытаешься меня убедить в том, что беседовал с ней лично?
— Именно: потому-то и звоню тебе сейчас. Что там с ней творится, черт побери?
— А что такое?
— Да как что: она мне сказала одно слово: — “cocksucker!”[11] и положила трубку!..
Обо всем этом Крис сейчас рассказывала Кляйну, повторив в заключение: девочка по-прежнему не помнит ни о звонке отца, ни о происшествии на вечеринке.
— Что ж, приходится предположить, что она не врала вам, когда жаловалась на перемещения мебели.
— То есть?
— То есть двигала-то она ее сама, конечно, но находилась при этом в таком же бессознательном состоянии. Это нечто вроде транса — называется автоматизмом. Пациент при этом не отдает себе отчета в поступках, а позже ни о чем не может вспомнить.
— Кстати, док… странно, что только сейчас мне пришло это в голову. Этот письменный стол в ее комнате — он ведь весит добрых полтонны. Как бы она смогла его сдвинуть?
— В патологической медицине проявления сверхъестественной физической силы встречаются нередко.
— Вот как? Это почему же?
Доктор пожал плечами.
— Никто не знает. Других странностей, кроме тех, о которых вы мне уже рассказали, у девочки не наблюдалось?
— Она стала вдруг ужасной грязнулей.
— Странностей, — повторил он.
— Но для нее это куда как странно. Впрочем, погодите… вот еще что. Помните, я рассказывала вам о капитане Гауди — с ним она общается через планшетку?
— Ну да, этот самый ее вымышленный приятель, — терапевт кивнул.
— Так вот, теперь она уже и слышит его голос.
Кляйн подался всем телом, скрестил на столе руки и прищурился. По мере того, как Крис говорила, глазки его суживались, пока не превратились в две задумчиво-тревожные щелочки.
— Вчера вечером иду я к ней, останавливаюсь у двери и слышу голос: это она с ним беседует. Скажет что-то — и ждет ответа, как при игре с планшеткой. Я заглянула, док: Рэгс сидит одна, без всякой планшетки, и — скажет что-то — кивнет, будто слушает кого-то и соглашается.
— Может быть, она его еще и видит?
— Не думаю. Голова при этом склонена была слегка набок: так обычно она сидит, когда слушает пластинки.
— Так-так, понятно, — доктор кивнул. — Ну, а что-нибудь еще в том же роде? Галлюцинации — зрительные, обонятельные?
— Вот-вот, обонятельные, — вспомнила Крис. — Ей постоянно кажется, будто в спальне у нее дурно пахнет.
— Чем-то горелым?
— Точно! — воскликнула Крис. — Как вы догадались?
— Иногда мозг именно таким образом сигнализирует о нарушении химико-электрической функции. В случае с вашей дочерью изъян, видимо, следует искать где-то в височной доле. — Он положил себе ладонь на лоб. — Вот тут, в верхней части мозга. Нарушение редкое, но оно действительно вызывает странные галлюцинации, причем, как правило, перед началом судорог. Нередко его принимают за шизофренический симптом, но это ошибка: тут мы имеем дело всего лишь с незначительным повреждением ткани мозга. Что ж, поскольку тест на клонус не дал результата, думаю, следует снять ЭЭГ.