— Чем могу быть вам полезна? — спросила хозяйка, подарив мне взгляд, полный профессиональной любезности. — Наверное, небольшой подарок для вашей супруги?
— У меня нет супруги.
— Ну тогда для кого-то другого? — сказала она понимающе.
— Вполне возможно, — согласился я. — Вот только никак не соображу, для кого. Вы не знаете?
— Нет, не знаю! Но думаю, мы в любом случае что-нибудь придумаем.
Она продолжала любезно улыбаться, но уголки ее рта заметно сжались.
— Вы Корин Ламберт, не так ли? — спросил я как ни в чем не бывало.
— Бесспорно, — ответила она и вновь чарующе улыбнулась. — И я желала бы знать, что все это значит?
— А я лейтенант Уилер из управления шерифа Лейверса. Хочу немного поговорить с вами о вашем отце.
Ее улыбка сразу улетучилась.
— Не стоило в таком случае ломать комедию, лейтенант! — сказала она с раздражением. — Нам лучше пройти в мой кабинет. Корол, останьтесь здесь на случай, если пожалуют НАСТОЯЩИЕ клиенты!
Слово «настоящие» она четко выделила прописными буквами.
— Слушаюсь, госпожа Ламберт! — сказала Корол.
— Следуйте за мной, мистер Уилер, — пригласила она таким тоном, что и мне тоже захотелось ответить: «Слушаюсь, госпожа Ламберт!»
Я нырнул под штору и очутился в комнате, разочаровывающей своей однозначностью. Сразу стало ясно, что она не предназначена для случайных клиентов. Корин села и предложила мне стул.
— Буду вам очень признательна, лейтенант, если разговор не затянется, у меня очень мало времени, — она смерила меня оценивающим взглядом.
— Как я уже сказал, это целиком касается вашего отца, — начал я несколько растерянно. Меня, кажется, смутил тот факт, что в комнате, которую мисс Ламберт назвала кабинетом, стояла двуспальная кровать.
— Если хотите меня подготовить, то имейте в виду, мне все известно. Из полиции сообщили.
Меня поразила бесстрастность, с которой были сказаны эти слова.
— А если вы знаете, что ваш отец убит, то, может быть, вам известно, что в подобных случаях полиция обязана найти убийцу? — спросил я холодно. — Но для этого мне необходимо кое-что выяснить.
— Слушаю вас, — сообщила она безо всякого интереса.
— Меня несколько удивляет, — признался я, — вас нисколько не волнует смерть вашего отца?
— А вы считаете, я должна посыпать голову пеплом? — спросила она с усмешкой. — Да, я огорчена смертью отца, хотя и не поддерживала с ним никаких отношений в последние годы.
— Вы не навещали его в тюрьме?
— Он ни разу не изъявил желания.
— Мне это кажется странным.
— А он и был странным человеком. Ему всегда хватало собственного общества.
В ее голосе, холодном и безразличном, вдруг появились грустные нотки.
— Не нужно ему было брать эти деньги, — вдруг добавила она.
— Вы думаете, что вашего отца убили из-за тех ста тысяч?
— А из-за чего же еще?
— Вы спрашиваете как раз то, о чем я хотел бы узнать у вас. Вы позволите закурить?
Получив разрешение, я достал пачку сигарет и протянул ее Корин. Она ловко выхватила одну и невнятно, уже с сигаретой в зубах, буркнула «спасибо» и потянулась к пламени моей зажигалки. Я тоже закурил.
— Прошлой ночью ваш отец напился в баре и во всеуслышание заявил, что собирается отправиться в полицию и поговорить с шерифом. Видимо, хотел свести с кем-то старые счеты. Что вы скажете по этому поводу?
— Скажу, что это на него очень похоже! — ответила Корин. — Он всегда поднимал шум, особенно если напивался. Жертвами его нелепых угроз становились все, начиная с горничной, отказавшей ему в услуге, и кончая мальчиком-лифтером, который случайно привез его не на тот этаж.
Все это, конечно, было очень интересно, но к сожалению, не давало ответа на мой вопрос. Я попытался уточнить.
— Значит, вы не считаете, что слова, произнесенные вашим отцом в баре, могли послужить толчком к убийству?
— Мне кажется нет, — она пожала плечами.
— У него были враги?
— Я говорила вам, лейтенант, что последние семь-восемь лет не имела никаких контактов с отцом. У меня собственное дело, и его делами я совершенно не интересовалась.
— А вы виделись с ним после его освобождения?
Корин изменилась в лице. Мне показалось, что она не ждала этого вопроса.
— Он заходил ко мне дважды, — сказала она после некоторого раздумья. — Последний раз три дня назад. Просил у меня денег. Я отказала и посоветовала заглянуть в собственные закрома. Мы поругались… Впрочем, как всегда.
— Он просил много?
— Нет, не очень, три сотни.
— А под закромами вы подразумевали те сто тысяч долларов?