— Иди, я подойду скоро. Спроси там: может, Олю видели? Знают чего, мало ли.
— Спрошу.
Он вышел, а я решил тоже приободрить Славика, на которым уже начинал колдовать здоровый врач с волосатыми руками. Подошёл к койке… и сразу об этом пожалел. Стало совершенно ясно, что привело Славика в ещё более бледный вид, чем раньше.
Всё из-за Вики, конечно.
Она по-прежнему склонялась над раненым: едва закрывающие шею крашеные волосы съехали набок, обнажив кожу. На улице это было не очень заметно, но в холодном больничном свете я отчётливо увидел шрам.
Тонкий, ровный, нежно-розовый — почти в тон кожи. Он опоясывал шею Вики.
У меня в горле опять что-то шевельнулось: к счастью, блевать было уже нечем. Мозг был так же бессилен, как желудок. Ну хорошо, шрам. И что мне делать теперь с этим? Сказать Кабану? И что дальше?
Будем выяснять, кто отрезал голову Вике и каким образом она снова оказалась на месте?
Возможно, всё это не розыгрыш, а диковинные глюки. Возможно, нет никакого шрама. А люди вокруг — обычные врачи и медсёстры, вовсе не долбославы-старообрядцы из скита. Здесь самая обыкновенная больница, а всякая хрень мне просто мерещится.
Если так — есть шанс, что я не поехал кукухой окончательно. Рано или поздно отпустит. Что за таблетка-то была? Чем с неё сняться? Или дело не в таблетке?
Я прижал ладони к вискам, сдавил голову изо всех сил: надеялся, что это поможет хотя бы немного сосредоточиться. Вика ворковала со Славой, врач раздавал указания ассистенткам. Сейчас, вроде как, будут вытаскивать из моего друга дробь. И то хорошо. Кто бы мне помог…
От всех этих мыслей отвлёк шум на улице. Кто-то ругался. Женский голос. Так что я, конечно, поспешил наружу.
— Мудак!.. Ничего не помнишь, значит? Поехавший!..
Оля была жива и вроде бы невредима, но после сюрприза на шее Вики я не обрадовался этому раньше времени. Она колотила маленькими кулачками по могучей груди Кабана, пытающегося девушку успокоить. Странные люди в белом не приближались: смотрели со стороны, о чём-то перешёптывались.
— Боря! — Кабан явно обрадовался моему появлению. — Хоть ты ей объясни!
— Что объяснить?
— Что мы нихуя не помним!
Оля заверещала и влепила Кабану пощёчину, едва дотянувшись.
— Оля, мы правда не помним. Ты помнишь, выходит? Объясни!
Сам по себе факт, что Оля с нами, был отраден — но куда важнее, что появился шанс хоть отчасти разобраться в ситуации. Фотографии из моего «Айфона» этому помочь не могли: они только пуще всё путали и сильно пугали.
Олю оттащили от Кабана, и она в слезах бросилась прочь. Хотелось последовать за ней, но это было как-то неудобно. Пусть я обычно ничего не стесняюсь, чтобы вы знали.
Потом позвали обедать, и как ни странно — аппетит к этому времени пробудился.
***
Сейчас я понимаю, что это место действовало на меня странным образом. Оно успокаивало.
Казалось бы — учитывая труп Алины где-то в лесу, утренние события в дачном посёлке, фотки на смартфоне, странное поведение Оли, стрёмную тему со шрамом на шее Вики и совершенно очевидную ненормальность того, что нас окружало… Спокойствие — последнее, что в такой ситуации можно было испытывать. Даже несмотря на обнадёживающие слова местных докторов насчёт Славика.
Однако нечто здесь ненавязчиво умиротворяло. Возможно, нам с Кабаном подмешали дури в еду или напитки? За обедом и ужином алкоголя не было. Не помню, чтобы ощущал нечто вроде седативного эффекта. Но и не могу понять, почему настолько расслабился.
Наступил вечер, Кабан куда-то запропастился, но это тоже не вызвало беспокойства: я разумно предположил, что он решает свои вопросы с Олей. А это и часть общей проблемы могло решить, так что лучше не мешать.
Вечер был замечательный: тёплый, безветренный, с чистым звёздным небом. Мне постелили в одной из хат, но идти спать я не торопился. Не тянуло. Хотелось покурить, однако сигареты… это только если у Кабана. Местных спрашивать явно бессмысленно, понятно с ними всё — ни капли в рот, ни сантиметра в жопу.
Я сидел на крыльце, любуясь звёздами, и тут появилась Оля. Выглядела она явно получше, чем утром.
— Привет, Боря…
— Привет. А где Кабан? Думал, вы вместе.
— Ой, да пошёл он нахер.
Не очень-то здорово прозвучало. С другой стороны, хотя бы я нахер не послан, так что можно попытаться…
— Слушай, Оль, я ведь утром правду говорил. Я ничего не помню. За Кабана не буду говорить, сами решайте. Но я не помню ни-че-го.