Далее автор «Historia de la Nación Argentina» сообщает, что некоторые географические названия на патагонском побережье Эль-Кано, по-видимому, взял с португальских карт. «Безусловно, — пишет он, — на карте Дель-Кано мы впервые находим все восточное побережье Южной Америки от 22 до 53°, а также его основные географические особенности. Эстуарий (Ла-Плата) изображен относительно очень точно, как и три наши великие реки: Парана, Уругвай[133] и Парагвай». С другой стороны, продолжает автор, если эта карта была действительно составлена в 1523 году, то каким образом можно объяснить тот факт, что она относительно точно показывает течение этих рек? Тут, говорит он, следует иметь в виду, что спутник Магеллана Пигафетта также показал на карте нижнее течение Параны и Уругвая, причем сделал их выше эстуария настолько широкими, что, несомненно, придал бы им и большую длину, если бы в его намерения входило изобразить их целиком. «И Пигафетта, и Эль-Кано», замечает он, могли получить сведения об этих реках от индейцев, с которыми, как известно, участники экспедиции Магеллана общались довольно много. Кроме того, полноводность этих рек легко могла натолкнуть их на логический вывод, что обе реки очень длинны и принимают много притоков.
В пользу мнения, что карта, приписываемая Эль-Кано, действительно была составлена не позже 1523 года, свидетельствует отсутствие названий, появившихся позже — ведь вскоре после экспедиции Лоайсы[134] на нашем патагонском побережье появляется много новых географических названий. С другой стороны, некоторые названия вроде Монте-Кристо и Баиа-де-лас-Сардинас, которые были даны экспедицией Магеллана и упоминались в письменных рассказах о плавании, на карте Эль-Кано отсутствуют.
При составлении некоторых карт, судя по всему, более или менее прямо использовалась эта карта Эль-Кано или Королевский чертеж[135]. Такие заимствования, например, можно заметить на туринской «Планисфере» (1523 год), на знаменитой карте Висконти Маджоли (1527 год), на веймарской «Карте мира» (1527 год), а также на карте Диего Риверы (1529 год) и на глобусе Шенера (между 1529–1533 годами)».
Далее автор указывает, что в отличие от Эль-Кано, довольно точно изобразившего течение великих рек, Кабот ограничился только Параной, причем Парагвай и Уругвай показаны как ее притоки. Несмотря на эти различия, утверждает автор, нет никаких сомнений, что Кабот пользовался либо Королевским чертежом, либо картой Эль-Кано.
Карта, приписываемая Эль-Кано, как мы видели, была предъявлена в подтверждение кастильских претензий на заседании комиссии, состоявшемся 1 июня 1524 года в Элваше. Вскоре после этого комиссия, которая занималась лишь бесполезными словопрениями, была распущена[136].
Пока комиссия еще работала, император в ответ на прошение Эль-Кано дал ему 20 мая разрешение завести двух вооруженных телохранителей, так как некоторые люди злоумышляли против него. «Вы опасаетесь и подозреваете, — писал император, — что они убьют вас или причинят вам какой-нибудь иной вред или ущерб». Но что скрывалось за этим? Зависть кого-то из тех, кто вернулся с ним на «Викторий»? Ненависть к нему земляков и родственников Магеллана? Козни португальцев, членов комиссии, которые отстаивали права Португалии на Молуккские острова? Наиболее вероятной представляется политическая причина. Та самая, которая крылась за попыткой убить Магеллана в Сарагосе, после того как он перешел с португальской службы на кастильскую. Эль-Кано, видимо, грозила опасность из-за свидетельства в пользу Испании, которое он давал комиссии. Император, хотя он, как мы вскоре убедимся, отнюдь не показал себя в отношении Эль-Кано образцом щедрости, тем не менее прекрасно понимал, как нужен ему этот человек: всякому, кто помешал бы привести в исполнение королевский приказ относительно телохранителей, грозил штраф в 10 000 мараведи.
133
Весьма интересно, что на карте иезуитской миссии на реке Уругвай имеется «Остров де Эль-Кано» (см. «Cartografia Jesuítica del Rio de la Plata», № XVI, в собрании иезуита Гильермо Фурлонг-Кардифа, Барселона, 1936).
135
Речь идет об архисекретной карте морских путей севильской Торговой палаты (Padrón Real).
136
Вопрос оставался открытым до 1529 года, когда был заключен Сарагосский договор и Карл V уступил португальскому королю свои «права» на Молуккские острова за 350 000 золотых дукатов.