Мы знаем, какое дело привело Хуана-Себастьяна в Бильбао и Португалете, но о его жизни там не известно ничего. И было бы напрасно строить предположения, виделся ли он тогда с Хуаном де Арратья и Хуаном де Сибулетой, двумя молодыми моряками с «Виктории», которые были родом из окрестностей Бильбао. (Хуану Арратья исполнилось к этому времени девятнадцать лет; его имя фигурирует в списке лиц, имеющих право носить оружие.)
Под надзором Эль-Кано четыре корабля экспедиции Лоайсы были снабжены нужным количеством пушек и провианта; однако, ничего не зная о витаминах, он, разумеется, не мог принять необходимых мер против цинги — этого бича моряков той эпохи, хотя в первом плавании сам сильно страдал от нее. Как и прежде, на корабли были погружены товары для меновой торговли и выкупов, а флагман, кроме того, вез императорские письма и подарки туземным раджам. Эль-Кано взял с собой часть своего обширного гардероба, а из того, что имело отношение к навигационной науке, только сделанный в Риме глобус, латинский альманах и астрологический трактат. Две морские карты, о которых речь пойдет ниже, были собственностью короны.
Из Португалете Эль-Кано ездил в свой родной город, Гетарию, чтобы набрать людей для готовящейся экспедиции. Он покинул Бильбао, где небо затянули низкие тучи и сиримири, мелкий тихий дождичек, на несколько дней окутал город частой сеткой тумана. Вблизи Герники, когда он пересекал прелестную речную долину, ветер внезапно смел тучи с синевы небес и откинул завесу, которая скрывала сверкающие зеленые луга, трепещущую листву тополей, напоенные влагой холмы в блестящих лентах стремительных потоков, фруктовые сады, где деревья клонились под тяжестью плодов, могучие каштаны и огненный дрок. Навстречу неторопливо брели волы, как в наши дни, флегматично подчиняясь ударам макиля (длинной палки с железным наконечником) в руках своих хозяев, широкоплечих толстяков, которое упруго шагали рядом с повозками со множеством колес; крестьяне рыхлили землю лайей — двузубыми вилами — вот что, наверно, видел Хуан-Себастьян, пока шел через Мутрику (название это происходит от баскского слова трику — еж и подсказано видом горного хребта, который щетинится скалами). Он выбрал дорогу вдоль извилистого морского берега, где в ущельях возле бухт прятались оживленные рыбачьи порты — Ондарроа, Дева и Сумайя, а на базальтовых утесах над узкими ярко-синими заливами лепились крохотные селения, и наконец добрался до Гетарии. Земляки встретили его как героя. Возвращение «Виктории» покрыло его славой, и это теперь помогло ему завербовать многих басков. Молодые добровольцы рассуждали так: что удалось один раз, удастся и во второй.
Среди них было и четверо его братьев[143]: Мартин-Перес (кормчий на корабле Хуана-Себастьяна «Санти-Спиритус»), Антон (младший кормчий на «Санта Мария дель Парраль»), Очоа (штурман на «Сантьяго») и Хуан-Мартин (штурман на «Сан-Габриэле»), а также его зять Сантьяго де Гевара[144] (капитан «Сантьяго»). Родственник Гевары был капелланом флотилии. Отправился с ними и будущий космограф Андрес де Урданета, один из сыновей алькальда городка Вильяфранка-де-Орья, лежащего по соседству с родовым имением предков Эль-Кано. Хотя Андресу было тогда только семнадцать лет[145], Эль-Кано, угадав в юноше незаурядную натуру, пожелал, чтобы он состоял при нем, и согласился быть поручителем за жалованье Урданеты. Как замечает Хосе де Артече, Эль-Кано не дожил до того дня, когда он мог бы с гордостью сказать, что к его великим заслугам следует причислить еще одну: ведь именно он помог Урданете сделать первый шаг на избранном им пути. Несмотря на свою молодость, Урданета оставил миру дневник, без которого наши сведения о втором плавании Хуана-Себастьяна к Молуккам были бы весьма скудными. Дневник Урданеты чрезвычайно ценен как дополнение к строго профессиональным ежедневным записям кормчего Эрнандо де ла Торре. Именно Урданета, а не де ла Торре сообщает нам важнейшую дату — день смерти Эль-Кано в открытом море. Дневник Урданеты очень интересен, лаконичная точность соединяется в нем с выразительностью описаний, и он свидетельствует о большой наблюдательности автора. Этому юноше, который впоследствии первым проложил путь через Тихий океан с запада на восток, выпало счастье учиться искусству кораблевождения у такого мастера, как Эль-Кано. Как мы уже отметили, в экспедиции Лоайсы участвовало много гипускоанцев; немало было и бискайцев. Среди старших офицеров флотилии басков насчитывалось не меньше семнадцати, и судьба распорядилась так, что все четыре человека, последовательно командовавшие флотилией, тоже были басками.
143
Некоторые авторы называют трех. Однако маркиз Сеоане в капитальном труде «Хуан-Себастьян де Эль-Кано», заказанном и изданном гипускоанской Депутацией в 1929 году, говорит о четырех братьях.
144
«Сантьяго» после беспримерного плавания добрался до Новой Испании со знаменитым капелланом-баском Арейсагой, с которым Очоа де Эль-Кано, возможно, вернулся в Испанию, так как есть некоторые данные, свидетельствующие о том, что он умер в Гетарии до 1538 года.
145
Некоторые авторы считают, что в 1525 году, когда он присоединился к экспедиции Лоайсы, Урданете было двадцать шесть лет. Однако на пьедестале бронзовой статуи в его родном Вильяфранка-де-Орья как дата рождения указан 1508 год; тот же год дает в своем подробнейшем «Жизнеописании Урданеты» Фермин де Унсилья, а также Хосе де Артече; принят он и в «Villa Franca de Oria», 1950.