Вновь на корабли Эль-Кано обрушилась буря. Ночью три из них потеряли шлюпки, закрепленные за кормой.
«Анунсиада» потащила якоря, и ее начало бросать на утесы. Матросы, уверенные, что гибель неминуема, кричали: «Да смилуется над нами бог!» Однако Эль-Кано, настаивая, чтобы капитан «Анунсиады» принудил своих матросов работать, заверил их, что корабль с божьей помощью еще можно спасти, если они возьмутся за дело как следует. Хотя положение было, по словам Урданеты, настолько тяжелым, что «мы не сомневались в нашей гибели», решимость Хуана-Себастьяна заразила остальных, и, взявшись за работу, они отвели корабль на глубокую воду и так отвратили катастрофу. Два дня спустя они вновь попробовали войти в пролив и в бухте вблизи Первого Сужения[161] обнаружили два других своих корабля, которые стояли там на якоре. Эта встреча вызвала всеобщее ликование. «Богу известно, как мы радовались, отыскав их!» — восклицает Урданета. Но вряд ли кто-нибудь радовался больше Эль-Кано, на опыте предыдущего плавания убедившегося в мудрости правила, на котором неуклонно настаивал Магеллан: корабли флотилии должны во что бы то ни стало держаться вместе. Собственно говоря, в открытом море судам не полагалось расходиться дальше, чем на лигу.
Теперь Эль-Кано послал лодку с «Анунсиады» на берег с приказом привезти на корабль патагонцев, но они отыскали только одного. Урданета, подобно тому как раньше Пигафетта, был поражен его телосложением. Индеец, гость Хуана-Себастьяна, с особым удовольствием познакомился с вином. Собственное отражение в зеркале так его поразило, что он попытался схватить самого себя. «На то, что он вытворял, стоило поглядеть», — сообщает Урданета. Глядя на плащ патагонца из шкур гуанако и перья в прическе, Эль-Кано вспоминал «великанов», которых видел в областях, примыкающих к проливу, в прошлое свое плавание. Патагонцу показали золото и серебро, «но эти вещи его совсем не удивили». Он был так доволен оказанным ему гостеприимством, что попросился на берег только с наступлением темноты.
Затем главный кормчий снова показал, какое доверие он питал к своему семнадцатилетнему пажу, послав его с небольшим отрядом туда, где на берегу осталась команда разбившегося «Санти-Спиритуса». Милю за милей шли они по дикой суровой местности, а потом их припасы кончились, и они попробовали отыскать какую-нибудь пищу. Но вокруг была бесплодная каменная пустыня, и Урданета дошел до такой крайности, что, как писал он позже, «я пил свою мочу и после нескольких глотков почувствовал себя настолько освеженным, словно бы и поел». Холод по ночам был так свиреп, что они зарывались по шею в песок, еще хранивший остатки дневного тепла.
На четвертый день своего похода Урданета и его товарищи, уже отыскавшие команду «Санти-Спиритуса», увидели, что к проливу приближаются флагман с «Сан-Габриэлем» и бригантина «Сантьяго». «Сан-Габриэль» нашел письмо, зарытое по указанию Эль-Кано на островке в эстуарии реки Санта-Крус. Если бы другие капитаны вняли совету Эль-Кано и остались там, флагман нашел бы свои корабли значительно раньше. Кормчий флагмана баск Урьярте уже начал описывать пролив, который был открыт за шесть лет до этого Магелланом и исследован Эль-Кано на «Консепсьоне», после того как его тщетно отыскивали многие знаменитые мореплаватели. Урьярте первым дал его подробное описание. Начинается оно так:
«Среда 24 января 1526 года. Вот приметы, по которым можно отыскать вход в пролив: когда подойдешь к мысу Дев, следуй на запад, и за четыре лиги до входа в пролив по правому борту увидишь белый песчаный холм, который высится на склоне горы до самой ее вершины, а как пройдешь этот песчаный холм, иди на запад-юго-запад. Через три лиги будут три большие песчаные горы, похожие на острова, только это не острова. Они будут по левому борту. Тут ты увидишь вход в пролив».
Флагман, «Сан-Габриэль» и бригантина направились туда, где стояли остальные корабли. Когда 25 января вся флотилия собралась в бухте Виктории, Эль-Кано с «Сантьяго», «Парралем», «Сан-Лесмесом» и шлюпкой с «Сан-Габриэля» отправился за своей командой и теми припасами с «Санти-Спиритуса», которые удалось спасти. Сам он находился на «Паррале» и к пятому февраля уже почти закончил погрузку, как вдруг разразилась страшная буря. (После того как флотилия достигла Бразилии, стоило нашему мореплавателю что-то предпринять одному, как начиналась буря; просто чудо, что его матросы не прониклись суеверным ужасом и не сочли, будто все эти несчастья навлекает на них он.)
161
В Магеллановом проливе имеется несколько крайне узких участков (ангостур, или сужений). Первое Сужение находится в восточной части пролива, неподалеку от входа в него.