Судьба Эль-Кано не слишком удачно сложилась в последние годы его жизни, а в последующие времена его имя было предано полузабвению. Хотя оно не исчезло из летописей Великих географических открытий, но было оттеснено на задний план.
Действительная роль Эль-Кано в экспедиции Магеллана не оправдывает подобного отношения к этому выдающемуся мореплавателю, и нельзя не отдать должного Мейрин Митчелл за ее первую в английской литературе книгу о смелом капитане «Виктории» — легендарного корабля легендарной экспедиции.
Создавая эту книгу, Мейрин Митчелл шла непроторенными и трудными путями. Ей приходилось поднимать архивную целину, рыться в отчетах, нотариальных актах и послужных списках многовековой давности, сличать путаные и противоречивые показания участников экспедиции Магеллана.
М. Митчелл объездила и исходила всю Страну басков, родину Эль-Кано. Даже в этом краю, где свято соблюдаются древние традиции, за четыреста тридцать лет изгладились следы кипучей деятельности ее героя, но, блуждая по тесным улочкам Гетарии, посещая рыбачьи гавани провинции Гипускоа, она восстанавливала и воссоздавала ту атмосферу, которой дышала эта земля отважных мореходов в век великих открытий.
Картины Гетарии, Сарауса, Португалеты — старинных городов, с незапамятных времен живших морем, — органически входят в повествование о мореплавателе, которому пожалован был герб с гордым девизом: «Tu Primus circumdedisti Me».
Мы убедимся в дальнейшем, что в своих суждениях Мейрин Митчелл проявляет порой чрезмерное пристрастие к Эль-Кано, незаслуженно умаляя роль его замечательного командира — Магеллана.
Однако книга об Эль-Кано — и в этом ее неоценимое достоинство — перерастает рамки биографического очерка. По существу это повесть о кульминационном этапе века грандиозных открытий, эпохи беспримерных подвигов, совершенных рыцарями корыстной мечты, пионерами чистогана, которые в поисках золота и пряностей пересекали неведомые моря и обретали на краю света неведомые земли.
Мейрин Митчелл, описывая обе одиссеи Эль-Кано — его кругосветное плавание на кораблях флотилии Магеллана и его поход в Тихий океан на злосчастной армаде Лоайсы, — подробно излагает историю этих экспедиций. Нет нужды поэтому останавливаться здесь на событиях, непосредственно связанных с плаваниями Магеллана и Лоайсы. Наши дополнительные путеводные указания призваны лишь восполнить некоторые пробелы в начальных главах книги. Предыстория экспедиции Магеллана в ней не получила должного отражения, а между тем знакомство с той обстановкой, в которой созрел великий замысел Магеллана, дает читателю возможность истинной мерой оценить роли основных участников этой экспедиции и внести известные поправки в оценки и выводы автора.
Поиски нового, западного, пути в Азию начал в 1492 году Христофор Колумб. До конца своих дней он считал, что открытые им по ту сторону Атлантики земли лежат в самом преддверии Китая и Индии. Но уже современники Колумба понимали, что бесконечный американский материк, который тянется с севера на юг на тысячи миль, непроходимым барьером отделяет Европу от Азии.
На рубеже XV и XVI веков начались упорные, но бесплодные поиски прохода через эту непреодолимую преграду.
Итальянец Джованни Кабото, командуя в 1497–1498 годах двумя английскими экспедициями, искал этот проход у северо-восточных берегов Северной Америки, и четыре года спустя примерно там же крейсировали в тщетных поисках вожделенного пролива португальские мореходы, братья Гашпар и Мигел Кортереал.
Колумб в своем четвертом и последнем плавании (1502–1504) открыл самую узкую часть американского барьера — перешеек, соединяющий великие материки Нового Света. Он дознался, что где-то на западе есть большое море, но прохода туда ему найти не удалось.
Одновременно португальцы и испанцы приступили к поискам неуловимого пролива к югу от только что открытого бразильского выступа южноамериканского материка.
В 1513 году испанский искатель приключений Васко Нуньес Бальбоа пересек Панамский перешеек и вышел к желанному морю, которое семь с лишним лет спустя Магеллан окрестил Тихим океаном. Это было великое, но до поры до времени бесполезное открытие: ведь Бальбоа не нашел и не мог найти пролива, ведущего из Атлантики в океан, омывающий восточные берега Азии.