ГЛАВА 6
Прошло несколько минут после захода солнца. Это была пятая ночь после новолуния. Месяц туманно проглядывал меж двух холмов, но чтобы наполнить долину, света не хватало: он светил не ярче, чем бутоны жасмина, отражаясь в дрожащей поверхности плавательного бассейна. Стоящие там обнажённые женские фигуры будто пытались, спрятавшись в тени, сохранить приличие. К берегу медленно приближался голый старик, который только что принял ванну. Поднявшись по ступенькам бассейна, он оделся в красное облачение, обернув концы вокруг плеч и завязав сзади за шеей. Затем взял кусочек древесного угля и, проведя им сначала по грубой каменной поверхности ступени, нанёс себе надбровный знак из трёх горизонтальных линий, изогнутых полумесяцем. Старик простёр левую руку, и вдруг прямо из пространства в ней появился большой человеческий череп, на который он тоже нанёс знак — вертикальную угольную полосу на лбу. Углубившись в кусты и встав перед широкой змеиной норой, видневшейся среди муравьиных куч, старик воззвал: «Пинджарака! Твой друг вызывает тебя!». Что-то пошевелилось во тьме норы, будто потекли густые, грязные воды. Это была тусклая, толстая змея с коричневыми крапинками на чёрной коже около трёх метров длиной. Описав круг вокруг старика и коснувшись его ног, она заползла в куст и вернулась оттуда с деревянной камандалой и катушкой на хвосте. Подняв хвост, она вручила камандалу старику. В воздухе были слышны неясные звуки змеиной музыки, потом пресмыкающееся исчезла в своей норе. В этот момент луна скрылась на западе. Старик же, неся камандалу в левой руке, а череп — в правой, приблизился к дереву и сказал: «Выходи, выходи, мой маленький скорпион! Приветствую тебя, дружок обезьянка!» Из-под дерева появился чёрный скорпион величиной в полметра, неся корень какой-то травы, прижав его хвостом-жалом, и отдал его старику. Как только он уполз и исчез, с ветки спустилась обезьяна с серым лицом и чёрным ртом, скаля зубы. Она вручила старику жезл для медитации и вернулась на дерево. Взяв всё это, тот повернулся назад, направившись по тропинке, и скрылся в густой листве. Прошествовав в глубокой тьме, старик вошёл в пещеру. Извилистым ходом он шёл через недра горы и после седьмого поворота достиг большого зала. На стенах горели факелы с фитилями, смоченными касторовым маслом. В конце зала возвышалась платформа в виде двойного треугольника, а вокруг горели глиняные лампы с фитилями, сделанными из кошачьих жил. Старик наполнил лампы топлёным жиром питона. Встав перед платформой и обратившись лицом к югу, улыбнулся и сказал: «Сулабха, приди; Сарала, приди!»
Две каменные статуи красивых девушек вдруг медленно пошевелились и приблизились к нему. Когда они подошли к двойному треугольнику и на них упал свет, стало видно, что они красивы и круглолицы. Их улыбка излучала голубую ауру. Облачены девушки были в яркие голубые сари и гирлянды голубых цветов, а на лбу у них находились мускусные метки. Бросив на старика сверкающие взгляды, они встали в почтении. Перед платформой располагалось деревянное сиденье для медитации в виде лотоса. Старик сел на него в падмасане и, полузакрыв глаза, погрузился в медитацию. Сулабха и Сарала осветили зал дополнительными лампами. Лицо старика сияло, и от него распространялась красная аура, как от тлеющих углей. Он пригласил Саралу на платформу. Она подошла и села в центре двойного треугольника, держа в каждой руке по голубому лотосу и сохраняя полную неподвижность. Салабха вручила старику большое блюдо голубых лотосов. Кроме того, девушка принесла золотой сосуд, наполненный коровьим молоком, а на другом блюде — мускус, камфару, шафран, гвоздику, листья бетеля, куркуму и кумкум. Старик взял пустую камандалу, и пока он пел заклинания, она наполнялась водой с тонким запахом. Трижды наполнив свою левую ладонь, старик выпил эту воду, затем издал мистические звуки и произнёс: «Путь Кришна из Двараки будет побеждён! Да будет это трижды верно!» Сказав так, он простёр левую руку и достал из пространства маленькую металлическую пластинку с выполненным в цвете изображением Кришны. Поместив её у ног Саралы, проговорил: «Пусть Кришна будет подчинён и его ум окажется под моим контролем». Затем он поклонился Сарале, поднеся к её ногам голубые лотосы и другие вещи, принесённые Сулабхой, и обратился к ней мистическими мантрами. В конце поклонения он вручил Сарале золотой сосуд с молоком. Она грациозно протянула руки, взяла его и, затянув внутрь, поднесла к губам. Прежде чём сосуд коснулся её губ, половина молока исчезла. Она смотрела в сосуд и улыбалась, глаза светились одновременно скромностью и экстазом, а лицо выражало чувство невесты при первом прикосновении её любимого. Трепет пробрал всё тело девушки, и с грациозной улыбкой, при которой в свете ламп её зубы сверкнули, подобно жемчужному ожерелью, она вернула сосуд старику. Он не заметил, что Сарала вернула сосуд, не испив из него, благоговейно принял его и выпил оставшееся молоко. Девушка встала, и они вместе с Сулабхой вернулись на свои места, недвижимо встав, как каменные статуи. Старик, а это был Локаята, поднялся и направился к выходу из пещеры. Там его ожидали Хема и двое молодых людей. Локаята вернулся с ними в зал, и они сели возле двойного треугольника.