В мгновение ока она прильнула своими мягкими, пухлыми губами к его и почувствовала во рту привкус тяжелого металла. Но ей было все равно. Если это его губы, то она готова принять их и такими. И не только губы.
Любовь меж ними расцвела, как Раффлезия, только без ее характерного запаха. И цвести она обещала вечно…
Ведь нет ничего более вечного, чем поликарбонидовортутное волокно двойного плетения, тройной наплавки, которое обрамляет горячее любящее сердце мексиканского Амиго.
Эта ночь запомниться им двоим надолго. Но на крайний случай, Хавьер записал все в бортовой самописец для Барри.
Сорванные покровы истины
Выходя из спальни, Онита громко чихнула. Не ртом.
— Ты точно не человек… пятнадцать раз за ночь — невозможно для человека. А тот провод, что тянулся у тебя сзади до розетки явно нам мешал. — тяжело протянула она и плюхнулась на диван.
— Издержки механического тела, извини, мой аккумулятор не способен поддерживать стабильное напряжение по всем участкам. — ответил Хавьер. — Провод — это необходимость, стабильные 220.
— А Барри это тоже необходимость? — недовольно заворчала девушка.
— Ну кто знает, когда мне потребуется оперативное вмешательство в мои системы доставки удовольствия. У нас, мужчин, иногда случаются перебои, а когда рядом лучший друг — это очень помогает сосредоточиться. — пожал Хавьер плечами.
Следующим из комнаты вышел уставший Барри. Он ничего не сказал и пошел в свою мастерскую, сладко позёвывая.
И последним комнату покинул радостный Алехо, виляя хвостом и выражая свое полное удовлетворение этой ночью.
Абсолютно внезапно и неожиданно, Хавьеру пришло сообщение с оглушительным звуком мессенджера из нулевых.
— Что это было? — спросила молодая Онита, явно не жившая в нулевых.
— Это зов справедливости! — гордо ответил парень, поднимаясь и упирая руки в бока.
— Подожди, ты так и не объяснил мне, что происходит и с кем ты борешься? Я хочу помочь. — взмолилась Онита.
— Если интересно, то в моем кабинете все документы, которые у меня есть на Гонсалеса. А сейчас я должен идти! — Хавьер мигом преобразовал свою внешность, приняв облик Эль Маракас Муэрто и вылетел из дома.
Он летел над крышами домов, долго, из-за чего почти забыл, куда летел.
Но все же в итоге он прибыл на место преступления.
И вновь его встречали капитан Мауриссио и труп.
— Здравствуй, Маракас, я ждал тебя, но ты опять опоздал. Посмотришь?
— Справедливость не опаздывает. Это вы — рано начали. — Маракас прошел за капитаном к месту преступления. Там лежал человек и не двигался.
— Почему он не шевелится? — спросил Муэрто.
— Он мёртв. — ответил капитан.
— Так я и думал. — скривил брови на переносице наш Герой. — отчего наступила смерть?
— Мы у тебя хотели узнать, анализы у нас будут готовы лишь через пару дней. — вздохнул Мауриссио.
— Понял. Поднимите его и поставьте на четвереньки. — Маракас закатал рукав правой руки.
— Как-как? — недоверчиво переспросил капитан.
— Как жену. — приподнял бровь киборг.
Когда сказанное было выполнено, Эль Маракас Муэртэ произвёл все необходимые действия и констатировал факт:
— Отравление. Яд введен орально. Фторацетат натрия. Неожиданно… — Маракас закончил и приложил пальцы к губам в глубокой задумчивости.
— Фторацетат? — повторил капитан. — Иронично, несколько месяцев назад ему уже выписывали штраф за догхантерство. Тогда многие хозяева хотели устроить ему самосуд. Думаю, подозревать нужно кого-то из них.
— Нет!!! Это определённо дело рук Гонсалеса! — воскликнул Маракас. — Я снова вижу его следы тут.
— Снова ты за своё… Мы же уже это обсуждали… — голос капитана Мауриссио утонул в потоке низкофлексящеволновых сигналов, которые уловил чувствительный радиоприемник Муэртэ. Не дослушав своего напарника, Эль Маракас Муэртэ одним прыжком взмыл в небо, пробив крышу дома.
Он знал, откуда дует ветер. С северо-запада. А Гонсалес был на юге. Туда и направил себя добрый кибер-молодец.
Они стояли друг напротив друга. Где-то вдалеке можно было услышать гитарную трунь ((перебор) когда пальцами по струнам перебираешь). Меж ними неспешно пронеслось перекати-поле. Ветер обдувал светлые волосы, которые торчали из-под сомбреро. Гонсалес был лысым. Они стояли на крыше и грозно смотрели друг на друга.