— Снова ты за своё… Мы же уже это обсуждали… — голос капитана Мауриссио утонул в потоке низкофлексящеволновых сигналов, которые уловил чувствительный радиоприемник Муэртэ. Не дослушав своего напарника, Эль Маракас Муэртэ одним прыжком взмыл в небо, пробив крышу дома.
Он знал, откуда дует ветер. С северо-запада. А Гонсалес был на юге. Туда и направил себя добрый кибер-молодец.
Они стояли друг напротив друга. Где-то вдалеке можно было услышать гитарную трунь ((перебор) когда пальцами по струнам перебираешь). Меж ними неспешно пронеслось перекати-поле. Ветер обдувал светлые волосы, которые торчали из-под сомбреро. Гонсалес был лысым. Они стояли на крыше и грозно смотрели друг на друга.
— Я так и знал, что вода не течет под лежачий камень. — вкрадчиво произнёс Гонсалес.
— Клин клином вышибают. — чётко подметил киборг.
— Что? Причем тут клин, если Не рой яму другому — сам в нее попадешь. — хмыкнул здоровяк.
Маракас пожал плечами:
— Рука руку моет, подлец ты эдакий.
— Нет, братан. — Гонсалес смотрел в свой карманный словарь афоризмов и осудительно покачал головой. — Нет такой фразы. Ты проиграл.
— Да Сhingadera… никогда не был силён в словах.
— Не только в словах. Ты так и умрёшь, не узнав, кто я, и не сможешь доказать другим, что эти смерти не твоих рук дело. Я везде оставил твои следы. Хавьер будет похоронен вместе с Эль Маракас Муэртэ. Твоя песенка спета. — усмехнулся Гонсалес.
— Твоя песенка спета, — писклявым голосом передразнил его Маракас.
— Перед смертью не накривляешься, удод.
— Не накливляешься, удодь… — вновь пропищал киборг.
— Это твои последние слова. — крупная туша Гонсалеса словно стала еще крупнее, и здоровяк встал в боевую стойку.
— А это твои последние слова! И вообще, ты конч. Пора с тобой кончать! — Эль Маракас Муэртэ тоже принял боевую позу, но вдруг, с грохотом дверь пожарной пристройки распахнулась и на крышу ввалилась и растянулась точеная фигурка Ониты. Она жадно хватала ртом воздух, распластавшись на спине. Она была похожа на рыбу, которую вынесло прибоем на берег. И пахла так же.
— Я сейчас скукожусь нахер… — сипло сказала она. — Обязательно было забираться так высоко? — отдышавшись, она поднялась на ватных ногах и помахала в воздухе стопкой бумаг.
— Почему ты тут, любимая? Это опасно! Ты ужин приготовила? — нахмурил кибер-брови киборг.
— А я собак не боюсь. — девушка с трудом выпрямилась. — Котов, мышей, налогов, но не собак.
— О чём ты? Какие собаки? Что с Алехо?
— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о, с ним всё в поря-я-ядке. — было слышно, что Онита едва сдерживается. — Я знаю, кто ты, шалудивый пёс! — теперь она обращалась к Гонсалесу. — Я изучила все документы, что ты мне предоставил, все сводки новостей и сопоставила много интересных событий.
Онита выпрямилась еще прямее и начала свой душный монолог:
— Первое убийство: Мэр. Хотя, оно и не было первым, но наживка слишком крупная, чтобы ты не клюнул, Хавьер. Вот фото семьи Мэра за пару недель до этого происшествия. — Онита швырнула на крышу газету, где на первой странице был изображен Мэр с женой и дочерью, которая обнимала пушистого лабрадудля. — Ты эту собаку в доме не мог увидеть, ведь за пару дней до своей смерти их милый Хуанчик был задушен и найден в мусорке в том же районе. Об этом тоже писали в газетах. — она вновь швырнула на крышу новый заголовок, который тут же улетел, но четкий глаз Хавьера успел его прочесть. — Далее, хмырь, которому ввели дозу пентабарбитала натрия. Очень сильное средство, которое постоянно используют ветеринары для усыпления собак. Если ты не знал, то в его семье была больная собака, от которой он решил избавиться, чтобы не тратить песо на лечение. Много песо. Усыпил собаку — усыпили и его. Я звонила ближайшему к нему ветеринару, когда увидела в твоих отчетах упоминания будки, но не собаки. Дальше… самое страшное… Утопленный малыш. Не за долго до этой трагедии мать пострадавшего выкладывала объявление о раздаче беспородных щенков. Но потом оно внезапно исчезло, как и щенки… Как думаешь, что с ними могло случиться? А вот тебе выписка из ветеринарных больниц. Список людей, которые усыпляли своих собак без видимых причин, а затем их находили мертвыми. Я думаю, если покопаться в убийствах за последнее время, у всех задушенных, утопленных, забитых до смерти можно будет найти следы собачьего присутствия. — Онита шумно швырнула стопку бумаг, которые тут же подхватил лихой ветер и понес по раскаленным мексиканским далям. — Но это не самое интересное… — девушка перевела взгляд на Маракаса и обнаружила, что они стоят рядом и играют в Камень-Ножницы-Бумага на щелбаны. — Вы вообще слушали?
— Что? — Спросил киборг, не отрываясь от игры.
— Вы очень хорошо ладите, как я посмотрю… Вам прям нравится играть вместе! — Онита хитро улыбнулась. — Знаешь, что самое странное? Я проверила Барри, он точно не может быть крысой. Но кто же тогда остается? — она деловито сложила руки на груди. — Кто же мог незаметно забирать вещи из твоего дома и подбрасывать их на места преступления? Кто-то, кто всегда на виду, но остается незамеченным. Я долго не могла понять, но поняла, кого никогда не станут подозревать, но кто может быть под самым боком. — она вытянула руку и указательно ткнула ею в накачанную мускулистую грудь Гонсалеса. — АЛЕХО!!!
— Точно!!! — воскликнул Эль Маракас и развернулся к девушке. — ты покормила его перед уходом?
— Видишь ли, кормить его мне и не нужно. Всякий раз, когда ты уходишь, он тоже пропадает из дома. Слишком часто просится на улицу ночью и не возвращается подолгу. Очень странно для собаки.
— Нет. У тебя собаки что ли не было никогда? — удивленно спросил киборг.
— Мне-то откуда знать, я ничего не помню о себе! — крикнула она.
— Как вы мне надоели! — прогремел злобный голос Гонсалеса. — Да! Я — Алехо! А вы пендехо! Я убил всех этих людей за то, как они обращались с невинными собаками. Они плевали на наши чувства, на нашу боль, на нашу любовь! И я воздал им по заслугам! И это ждёт и остальных, когда я упеку тебя в тюрьму! Ха-тьфу! — он харкнул.
— Алехо?! Я не могу поверить! Почему? Ты не можешь быть таким… накачанным. Ты же Чи-хуа-хуа! И почему ты делал это? Убивать людей плохо! Нельзя! — раненный в самый центральный насос воскликнул Маракас.
— А собак убивать можно? Эти люди не были достойны жизни! — вскипел от ярости Алехо.
— Но за что ты так со мной, Алехо, я всегда был твоим лучшим другом, чесал твое пузико, мыл, кормил, убирал какасито с моей лужайкито.
— И убил мою мать!!! — огрызнулся Гонсалес.
— Твою ж мать… — опустил руки Хавьер.
— ДА! Я никогда не забуду тот день! Я был мал. Меньше, чем обычно. Мы с мамой гуляли, играли с тобой, Хавьер, ты тогда еще был человеком. Это был солнечный день. Ты забыл закрыть калитку, и моя мама, Жучка, она побежала за палкой, которую ты кинул ей. Если бы калитка была закрыта, она была бы жива, она не попала бы под колеса грузовика… Я никогда не забуду того мокрого места, что от нее осталось. Я потерял ее, и в этом твоя вина. Но ты любил ее и меня, поэтому, ты будешь жить с этим, но в тюрьме… — скупая собачья слеза скатилась по шершавой щеке огромного лысого оборотня. — Но теперь время болтать подошло к концу. Читателю уже душно, и он жаждет действий.
— Прости меня, Алехо, я не хотел этой смерти, и ты это знаешь, но позволить тебе убивать дальше я не позволю и остановлю тебя. Ты был плохим мальчиком…
Квантовый Триумф
Словно молния Эль Маракас Муэртэ сорвался с места и ринулся в бой. Он нанес несколько тяжелых ударов по своей самооценке, когда попытался сбить с ног Гонсалеса, но тот был слишком стойким, чтобы шелохнуться от этих попыток.