Дед и Шутов поднялись по лестнице, я остался один. В голове была каша, меня не оставляла мысль: что-то еще произойдет. От Эль-Ниньо нельзя ни убежать, ни уплыть, ни улететь.
Дед появился на лестнице совсем быстро. Я не поверил глазам — он смеялся!
— Ну, Шутов! Бунт, говорит, на корабле! Кухонная душа! — Да что случилось-то?!
— Что случилось? Баба у нас родила! — проревел Дед. — Бунт на корабле! Нашла время!
— Что делать-то? — вот тут я по-настоящему испугался.
— Что делать? Воду кипятить! Давай-ка, займись. Это уже по научной части!
Когда я снова появился на мостике, «Эклиптика» была уже далеко от берега.
— Как там обстановка? — спросил Дед.
— Нормально. Ребенок в порядке. Мальчик. Спят сейчас вместе с матерью.
— А остальные как?
— В столовой тоже все нормально. Только… нервничают там.
— Боятся, что ли?
— Есть маленько.
— У тебя кинолебедка на ходу? — спросил Дед.
Кинолебедка не подвела. Я привычными движениями протянул между роликами пленку, повернул переключатель, и в полумраке столовой раздалось знакомое натужное стрекотание.
Ростовы давали бал. Ярко горели свечи, играла музыка. Молодежь с упоением танцевала. Обнаженные плечи дам, веера, эполеты — все сливалось в радостный бурлящий вихрь. Вот только звук плавал и запаздывал.
2004–2011, Москва — Копенгаген — Цюрих