— Да, действительно красавец, — сказал мастер и ткнул в холодильник пальцем.
— Вот только плохо себя чувствуем, а так мы умнички такие. Такие мы умнички! — продолжала бормотать Мышь, но мастер ее уже не слушал.
— Все ясно! — сказал мастер. — С вас шестьсот рублей.
Мышка понеслась в свою каморку, где у нее были припрятаны деньги, выданные Меральдой на хозяйство. И вынесла оттуда шестьсот рублей. И передала мастеру с рук на руки. И не взяла ни расписки, ни квитанции. Она вообще ничего не взяла. Она даже не знала, как этого мастера зовут. Мастер деньги взял, аккуратно свернул, сунул в карман и сделал Мышке ручкой.
— До свидания! — вежливо сказал мастер и двинулся к выходу.
— А как же? — крикнула ему вслед Мышь. — Как же наш красавец? Наша умничка?
— Умничку надо лечить, — ответил мастер, открывая входную дверь.
— А вы разве не будете?
— Не буду.
— А за что же шестьсот рублей? — в полном отчаянии верещала Мышь.
— За диагностику. Я — мастер-диагност, — отозвался мастер и вышел вон.
— А... — вякнула Мышка, но за мастером уже закрылась дверь.
На самом деле Мышка хотела спросить мастера о том, что же такого он успел продиагностировать, ткнув в холодильник одним пальцем? Насколько серьезно заболевание? Как называется? Сколько времени придется лечить? Потребуется ли оперативное вмешательство? Но ничего этого Мышка не узнала. Она осталась стоять на пороге с открытым ртом и смутным ощущением, что ее надули.
Вечером Меральда вернулась домой. Мышка сделала отчет о том, как прошел день, поведала о несчастье, случившемся с холодильником, и рассказала историю с мастером-диагностом.
— Вы только не волнуйтесь, Меральда Леонардовна, диагностика показала, что ничего страшного, — утешала Мышка Меральду, умалчивая, впрочем, о методах и способах диагностики.
— Что? — прохрипела Меральда и рванула с шеи бриллиантовое ожерелье. Чтобы не задушило. — Что? Шестьсот рублей? А расписка? А квитанция? Да ты... Да ты меня по миру пустишь! Пригрела на груди!
Запахло жареным. Мышка метнулась было в сторону, вильнув своим бантом, но Меральда поставила ей подножку. Мышка бухнулась на пол черного мрамора, смахнув с буфета коллекционную фарфоровую вазу XVII века.
— Еще две тысячи долларов, — удовлетворенно заметила Меральда. — Вот что, милочка, изложите-ка в письменной форме эту вашу, с позволения сказать, легенду.
И Мышка изложила.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА НОМЕР ВОСЕМЬ,
в которой Мышка пытается найти себе оправдание
Уважаемая, дорогая, горячо любимая Меральда Леонардовна!
Пишет вам ваша домработница Мышка. Поелику челом бьет. Зело вами обогрета и накормлена, опора вы наша и надежа! Не откажите и впредь! (Тут Мышка задумалась, в чем, собственно, не отказать. И придумала). В милости (подписала она). А мы уж в долгу не останемся. Молиться будем денно и нощно о здравии вашем и мужа вашего Автандила ибн (тут Мышка опять задумалась, так как не знала, что писать после этого самого «ибн». Решила плюнуть и оставить как есть). Засим перехожу к сути дела.
Шестьсот ваших российских рублей я отдала мастеру-диагносту по его личной просьбе, в которой не могла ему отказать, так как он очень просил. А когда он ушел, я решила проверить, зачем они ему нужны, на благое ли дело, и позвонила в его фирму, где имела приватный разговор с девушкой-коммутатором. Привожу его дословно.
— Что это было? — спросила я девушку.
— Да, действительно, странно, — сказала девушка. — А вы починить не просили?
— Просила, — сказала я.
— Да, действительно, странно, — сказала девушка. — А он отказался?
— Отказался, — сказала я.
— Да, действительно, странно, — сказала девушка. — А вы не сопротивлялись? Ну, может быть, скандалили, деньги не хотели давать?
— Нет, — сказала я. — Не сопротивлялась.
— Да, — задумчиво сказала девушка. — Если бы я, к примеру, пришла к чужому мужчине домой и он дал мне шестьсот рублей, я бы тоже взяла. А вы?
— И я, — сказала я.
— А с другой стороны, — сказала девушка, — ну, хотя бы триста. Это еще туда-сюда.
На этой возвышенной ноте закончился мой приватный содержательный разговор с девушкой-коммутатором.
Остаюсь навеки вашей преданной слугой и обещаю впредь разменивать деньги на мелкие купюры сразу после их получения в личное пользование.