Выбрать главу

«Мила!» — повторил Брандт еще решительнее.

«Ну что ты заладил, как машинка: Мила, Мила… — отозвалась она из „малого комплекса“. — Я же тебе сказала: все объясню. Но не сейчас, ладно? Сейчас надо „стереть пальчики“ и уматываться. Наших приятелей скоро хватятся, так что давай, помогай…»

Как бы в подтверждение ее слов, зазвонил мобильник. Брандт достал из кармана мертвеца телефон и нажал кнопку.

«Моше? — говорили по-арабски. — Есть результат? Кто заказчик?» Голос показался Брандту смутно знакомым. Где он мог его слышать?

«Моше? — сказала трубка менее уверенно. — Моше?..» Брандт дождался гудков, но так и не вспомнил.

«Старею, — подумал он грустно. — То чертовщина всякая мнится, то сумасшедшая нимфоманка вокруг пальца водит, то память отказывает… Пора на покой.»

Брандт вздохнул и, подхватив полотенце, начал «стирать пальчики».

* * *

Машину вела Мила. Не доезжая до Бейт Дагана, она свернула направо.

«Куда ты? Зачем?» — попытался было протестовать Брандт, но Мила лишь молча покачала головой: мол, не мешай, и он махнул рукой. Уверенно ориентируясь в путанице грунтовых дорожек, Мила объехала Институт Вулкани и углубилась в безлюдный район фруктовых посадок и апельсиновых рощ. Наконец она остановила машину.

«Ну? Что теперь? — с улыбкой спросил Брандт. — Сначала завезла в укромное место, а теперь изнасилуешь и убьешь?»

Мила хмыкнула.

«Насчет изнасилования — не надейся, а с остальным посмотрим.»

Лицо девушки было необыкновенно серьезно. Брандт тоже перестал улыбаться, неожиданно ощутив все возрастающее чувство тревоги.

«Надо держать ухо востро, — подумал он. — Что я о ней знаю? Мила Павелич… как сказал Мойн, „из хорошей хорватской семьи“… что, кстати, за семья такая? В отделе без году неделя. Превосходно стреляет. Владеет массой языков. Активно пользуется ядами и прочими дурманами. Классно дерется ногами. Трахается, как крольчиха… замечательно, надо отметить, трахается, со вкусом, желанием и доскональным знанием вопроса. Что еще?»

Волнующие воспоминания о последнем в списке выдающихся качеств Милы резко снизили уровень брандтовой тревоги. Он снова заулыбался и обнял девушку за плечи.

«Не бойся, Милочка. Дядя Дэвид не даст тебя в обиду. Может, все-таки передумаешь насчет изнасилования? Смотри, место безлюдное…»

Мила вздохнула и высвободилась.

«Господи, какой же ты дурак, Дэвид! Я просто удивляюсь, как ты ухитрился дожить до столь преклонного возраста.»

«Преклонного? — обиделся Брандт. — Мне всего тридцать шесть.»

«Вот-вот. С таким уровнем дурости умирают еще в детстве. Максимум — подростком… Тебе никогда не приходило в голову, что ты обо мне ничего не знаешь?»

«Ну-у… пр-р-иходило… — промурлыкал Брандт, упорно не желающий выходить из романтического настроения. — Хотя „ничего“ это слишком сильно сказано. Могу побиться об заклад, что расположение родинок на твоих ягодицах мне известно намного лучше, чем тебе самой. Сто фунтов против одного.»

Милины губы дернулись и почти разъехались в непрошенной улыбке, но на полпути передумали.

«Дэвид Брандт! — строго сказала девушка. — Ваше мнение о том, что женщину можно узнать посредством подсчета родинок на ее заднице, страдает непростительной одностороннестью, и уж во всяком случае, решительно противоречит вашему же прославленному дедуктивному методу.»

«Глупости, — уверенно парировал Брандт. — В моем преклонном возрасте я успел познакомиться с, без преувеличения, очень многими женщинами, и ни разу… вы слышите, леди? — ни разу осмеянный вами метод подсчета родинок не подводил вашего покорного слугу. Для меня карта родинок на женской, как вы неполиткорректно выразились, заднице — все равно, что звездное небо для ученого астролога.»

Мила прыснула.

«Ну и что же такого ты вычитал на моей карте?»

«Пожалуйста… — небрежно произнес Брандт. — Ты врешь мне с самого начала, бессовестно и по большому счету. Дорогая, ты фальсифировала буквально все, исключая, может быть, несколько оргазмов, но и в этом я, честно говоря, не уверен. Сначала я полагал, что тебя подослал Мойн, чтобы следить за мною, но после Гамбурга я понял, что ты врешь и ему. Особенно трогательным был спектакль на судне. Ты и впрямь считаешь меня неспособным отличить осину от березы?»