— Так куда же мы идем? — спросил Малькольм у Персефоны.
— Сури — мистик и прорицательница. Она ведет меня к одному старому дубу.
— Мистик? — переспросил здоровяк со смесью удивления и почтения в голосе.
— Да. Знаю, она совсем юная, но ее вырастила Тура, очень уважаемая прорицательница. Тура была древней старухой. Когда я видела ее в последний раз, все волосы до единого у нее были седыми. Она все знала или могла найти ответы на все. Недавно она умерла, и Сури говорит, что старый дуб может ответить на некоторые мои вопросы.
— Могу ли я спросить, что у тебя за вопросы, если ради них стоит рисковать своей жизнью и здоровьем? — поинтересовался Малькольм.
Персефоне нравилась его манера выражаться. Даже когда она была женой вождя, никто не обращался к ней со словами «могу ли я спросить». Однако самое удивительное заключалось в том, что он ничуть не считал странным ее желание поговорить с деревом. Персефона была ему благодарна за вопрос. Она и сама гадала, как поднять эту тему, а Малькольм предоставил ей прекрасную возможность.
— Недавно мы узнали, что вероятно боги Алон-Риста собираются напасть на нас — на всех рхунов. — Она помолчала, пытаясь подобрать слова. — Я ищу ответа, точнее, совета, как спасти моих людей. Еще я надеюсь, что дерево приведет меня к человеку по имени Рэйт…
Дьюриец посмотрел на нее пристально.
— Чего ты от него хочешь?
— Ходят слухи, что он убил фрэя. Люди называют его Убийцей Богов.
— И что с того? Хочешь сдать его фрэям? Думаешь, это предотвратит бойню?
— Нет-нет! Совсем нет! — воскликнула она чуть громче, чем намеревалась. Сури с Минной замерли и оглянулись. — Некоторые называют фрэев богами, но будь они боги, их было бы нельзя убить. Мне приходилось иметь с ними дело, и я знаю, что фрэи нас ничуть не уважают. Мы для них как муравьи, а если тебя укусит муравей, неужели ты станешь искать именно его? Или сожжешь всю их колонию, чтобы никто не укусил тебя снова? Я хочу выяснить, правда ли этот Рэйт убил бога, и если да, то как. Если один человек способен убить фрэя, то и другие могут этому научиться. Пожалуй, наша единственная надежда — дать им бой.
Чужаки переглянулись.
— Такого героя встретили бы в Далль-Рэне с распростертыми объятиями.
— Слыхал я про этого Рэйта, — кивнул здоровяк. — Только вряд ли это правда.
— Конечно, правда! — Малькольм нахмурился. — Мы сами были в таверне, когда Рэйт рассказывал свою историю.
— Рэйт никаких историй не рассказывал! За него болтал его малоприятный спутник. Наверняка большая часть россказней — выдумки.
— Да неужели? — откликнулся Малькольм. — Лично мне история показалась красивой. Она меня тронула.
Еще один взгляд, на этот раз более сердитый.
— Давай я скажу тебе то, что знаю наверняка, — обратился здоровяк к Персефоне. — Фрэи — смертельно опасны. Они владеют металлами, их оружие может легко перерубить наше.
— Как ты перерубил копье Сэккета?
Дьюриец промолчал, идя вдоль гребня и глядя на деревья. Разговор с ним походил на рыбалку. Рыбачить Персефону учил Рэглан. Главное — привести рыбу на крючке к сачку. Если дернешь слишком сильно, рыба начнет бороться, оборвет леску и уплывет. Приходилось то и дело уступать рыбе, прежде чем как следует потянуть. Персефона решила сменить тему и отпустить побольше лески.
— В далеком прошлом, во время Великого наводнения, угрожавшего гибелью нашим предкам, человек по имени Гэф объединил кланы. Он поднял всех на общее дело.
— Ты говоришь про кинига, — кивнул мужчина. — Того, кто носил корону. Вождя вождей.
— Да, и я верю, что надвигается еще один подобный кризис, и если кланы объединятся под руководством кинига… Ну, нас куда больше, чем фрэев.
— Откуда тебе известно? — спросил здоровяк.
— Я же говорила, что была замужем за вождем Рэгланом. Вместе мы посетили все далли. Еще я бывала на ежегодных собраниях в Алон-Ристе. Алон-Рист… — Она помедлила, пытаясь подобрать слова.
— Впечатляет неописуемо, — помог ей Малькольм.
Она улыбнулась и кивнула.
— Да, но я не видела там много фрэев. Думаю, их всего несколько сотен.
— Она права, — подтвердил Малькольм. — Я оценил бы население Риста в три-четыре сотни.
Малькольм нравился Персефоне все больше и больше.
— В одном Далль-Рэне — почти тысяча человек, — сказала Персефона. — И два раза по столько в окрестных деревнях.
— А сколько будет мужчин? — спросил дьюриец. — Без мальчишек и стариков.
— Триста пятьдесят, может, четыреста.