– Мы не можем знать и обратного! К тому же теперь он думает, что обязан мне жизнью.
Галладон фыркнул:
– Считай, что приобрел благодарного последователя по дешевке – теперь тебя ненавидит треть криминального мира Элантриса.
– И это только начало, – усмехнулся Раоден.
Но, несмотря на браваду, принца снедали сомнения. Сталкивая цветочницу, он ободрал ладони, и царапины не переставали ныть. Хотя они беспокоили его меньше, чем палец на ноге, но все равно мешали сосредоточиться.
«Я не отступлюсь, – напомнил себе Раоден. – Не позволю боли завладеть мной».
– Я ювелир, – сообщил новичок. – Меня зовут Мареш.
– Ювелир, – разочарованно протянул принц. Скрестив руки на груди, он рассматривал Мареша. – Не слишком полезная профессия. Ты умеешь что-нибудь еще?
Ювелир ответил возмущенным взглядом, забыв, что минуту назад трясся от страха:
– Обработка камней – чрезвычайно полезный навык, господин.
– Только не в Элантрисе, сюл, – фыркнул Галладон.
Он заглянул в люк: проверить, не ушли ли громилы. Судя по уничтожающему взгляду, брошенному на Раодена, не ушли.
Не обращая внимания на дьюла, принц повернулся к новому знакомому:
– Что еще ты умеешь?
– Все.
– Это довольно смелое утверждение, дружище. Ты можешь уточнить?
Мареш трагически вскинул руки:
– Я мастер. Художник своего дела. Я могу создать что угодно, поскольку Доми наградил меня душой творца.
Галладон снова фыркнул, не покидая своего поста у люка.
– Как насчет ботинок? – спросил Раоден.
– Ботинок? – немного обиженно переспросил Мареш.
– Да, ботинок.
– Думаю, что сумею. Хотя вряд ли для этого потребуется умение человека, которого называли мастером резца.
– И полным ид… – начал дьюл, но Раоден вовремя шикнул на него.
– Мастер Мареш, – продолжал примирительным тоном принц, – не забывай, что элантрийцев приводят в город в погребальном одеянии. Того, кто обеспечит их обувью, ждет великая слава.
– Какие ботинки вам нужны?
– Кожаные. Их пошив станет нелегкой задачей, Мареш. Видишь ли, элантрийцы не могут позволить себе роскоши проб и ошибок: если первая же пара обуви не подойдет, они натрут мозоли. Которые никогда не пройдут.
– В каком смысле «никогда не пройдут»? – поразился ювелир.
– Мы живем в Элантрисе, – объяснил принц. – Наши раны не заживают.
– Хочешь убедиться на примере, мастер? – с готовностью вставил Галладон. – Я могу устроить. Коло?
Мастер побелел и перевел взгляд на Раодена.
– Кажется, я ему не нравлюсь, – прошептал он.
– Чепуха, – уверенно отозвался Раоден. Он обнял Мареша за плечи и повернул спиной к ухмыляющемуся дьюлу. – Он так выражает симпатию.
– Как скажете, господин…
Раоден задумался.
– Называй меня Дух, – решил принц, выбрав для прозвища перевод эйона Рао.
– Господин Дух, – Мареш прищурился, – кажется, я вас где-то видел.
– Мы никогда не встречались. А теперь вернемся к ботинкам…
– Они должны подходить по размеру идеально, не жать и не натирать, я понял.
– Я знаю, что задача трудная. Если твоего умения недостаточно…
– Моего умения хватит на все, – прервал ювелир. – Я берусь за работу, господин Дух.
– Прекрасно.
– Они не уходят, – послышался сзади голос Галладона.
Раоден повернулся к дьюлу:
– Какая разница? У нас нет никаких срочных дел. Если подумать, здесь, на крыше, довольно приятно, можно посидеть и насладиться покоем.
Зловещий раскат прокатился по завешенному облаками небу, и на принца упала капля дождя.
– Потрясающе, – проворчал Галладон. – Нет слов, как я наслаждаюсь подобным отдыхом.
Глава 8
Сарин решила отклонить дядино приглашение перебираться к ним. Как бы ни хотелось ей побыть с семьей, она боялась потерять свое положение при дворе. Двор открывал доступ к жизненно важным новостям: арелонская знать ежедневно извергала фонтан сплетен и интриг. Если принцессе суждено помериться силами с Хратеном, лучше держать руку на пульсе событий.
Так что на следующий день после встречи с Киином она обзавелась мольбертом и установила его посредине тронного зала.
– Что, во имя Доми, ты себе позволяешь, девчонка! – закричал король, войдя поутру в зал.
Позади его величества жалась группка испуганных придворных.
Сарин с деланым удивлением подняла взгляд от холста:
– Я рисую, отец.
В доказательство она взмахнула кистью и украсила лицо советника обороны россыпью красных капель.
Йадон вздохнул:
– Я вижу, что ты рисуешь. Почему ты делаешь это здесь?