— Ты мог рассказать мне.
— Ты сам сказал, что нам не следует говорить о прошлом.
— Было такое.
Раоден задумался и продолжил:
— Ты понимаешь, что это значит.
Галладон подозрительно уставился на него:
— Что?
— Теперь ты знаешь, кто я; по справедливости, тебе придется рассказать о себе.
Дьюл долго не отвечал — вдали уже показалась церковь. Раоден замедлил шаги, желая выслушать друга, пока они не добрались до места. Ему не стоило волноваться: признание Галладона оказалось кратким и по существу.
— Я был фермером.
— Фермером? — Принц ожидал большего.
— Разводил орхидеи. Я продал поля и купил яблоневый сад, потому что решил, что за ним проще ухаживать. Деревья не требуется пересаживать каждый год.
— И как? Оказалось легче?
Галладон пожал плечами.
— Вроде бы, хотя многие владельцы пшеничных полей могли бы спорить до потери дыхания. Коло? — Дьюл оглядел принца проницательным взглядом. — Ты мне не веришь.
Раоден улыбнулся и развел руками.
— Извини, но ты не похож на фермера. Сложение подходящее, но ты слишком…
— Умен? — подсказал Галладон. — Сюл, я видел фермеров с таким острым умом, что с его помощью можно было косить траву.
— Не сомневаюсь. Но даже при наличии ума, как правило фермерам не хватает образования. А ты, несомненно, много учился.
— Книги — чудесная вещь. У мудрого фермера хватит времени на учебу, особенно если он живет в Дюладеле, где все свободны.
Раоден приподнял брови.
— То есть ты собираешься придерживаться фермерской версии?
— Это правда, сюл. До Элантриса я был фермером.
Принц пожал плечами. Кто знает. Галладон предсказал дождь и обладал множеством полезных сведений. Но все равно Раодену казалось, что какую-то часть правды тот утаил.
— Хорошо, — отозвался принц. — Я тебе верю.
Дьюл ответил отрывистым кивком, по выражению его лица было заметно, что он рад окончанию разговора. Что бы он ни скрывал, сегодня тайна на свет не выйдет. Так что Раоден воспользовался случаем задать вопрос, который беспокоил его с первого дня пребывания в Элантрисе.
— Галладон, — спросил он, — где дети?
— Дети?
— Да. Если шаод забирает всех без разбору, тогда он должен происходить и с детьми.
Галладон кивнул:
— Так и есть. Я видел, как приводили детей, только начинающих ходить.
— Тогда где они? Я встречал только взрослых.
— Элантрис — жестокое место, сюл, — тихо проговорил дьюл. Они уже входили в двери часовни. — Дети здесь долго не живут.
— Да, но… — Раоден прервался на полуслове, краем глаза заметив какое-то свечение. Он удивленно обернулся.
— Сеон. — Галладон тоже заметил мерцающий шар.
Принц наблюдал, как сеон медленно опустился через проломленный потолок и лениво описывал круги.
— Так грустно смотреть, как они парят над городом. Я… — Раоден замолк, пытаясь разглядеть эйон, расположенный в центре сеона.
— Сюл? — забеспокоился Галладон.
— Идос Доми, — прошептал принц. — Это Йен.
— Ты знаешь этого сеона?
Раоден кивнул и протянул руку ладонью вверх. Молчаливый сеон подлетел поближе и на какое-то мгновение завис над ладонью, но его тут же отнесло в сторону, и он снова запорхал по комнате.
— Йен был моим сеоном. До Элантриса.
Теперь он четко видел символ в середине шара света: тот выглядел поблекшим, потускневшим местами.
«Как пятнистая кожа элантрийцев», — внезапно понял Раоден. Сеон направился к стене, но не остановился, пока не наткнулся на нее. Потом немного повисел рядом, развернулся и полетел в другом направлении. В движениях Йена не наблюдалось прежней грации, казалось, он с трудом удерживается на лету. Его порой встряхивало, а от постоянного неторопливого вращения у принца закружилась голова.
От взгляда на старого друга у Раодена защемило в груди. До сих пор он избегал мыслей о Йене; он и раньше знал, что происходит с сеонами после шаода. Принц предполагал (а порой даже надеялся), что Йен не пережил превращения, как иногда случалось.
Раоден покачал головой.
— Йен всегда был мудрецом. Я никогда не встречал ни человека, ни сеона разумнее его.
— Мне очень жаль, сюл.
Принц снова поднял руку, и сеон приблизился к хозяину, как когда-то впервые подлетел к мальчишке Раодену; тот тогда еще не знал, что сеоны больше ценились как друзья, а не слуги.
«Интересно, он узнал меня? — Раоден наблюдал, как Йена занесло по пути. — Или он помнит только жест?»
Проверить ему так и не довелось. Повисев над ладонью, сеон потерял интерес и отлетел в сторону.
— Ох, дружище, — прошептал принц. — А я думал, что шаод жестоко обошелся только со мной.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На приглашение Киина откликнулись всего пятеро. Люкел нахмурился, увидев, как мало собралось дворян.
— На собрания Раодена приходило не менее тридцати. Я не надеялся, что придут все, но пятеро? Мы потратим время впустую.
— Пятерых достаточно, сын, — задумчиво откликнулся Киин, выглядывая из кухонной двери. — Их мало, но пришли лучшие из нашего круга — самые могущественные и мудрые мужи Арелона. Принц умел привлекать на свою сторону умных людей.
— Киин, старый медведь! — позвал из столовой один из пришедших, статный мужчина с сединой в волосах, одетый в строгую военную форму. — Ты собираешься нас кормить? Доми свидетель, я явился только ради твоего жареного поросенка.
— Поросенок уже на вертеле, Иондел, — откликнулся теоданец. — И я готовлю для тебя двойную порцию. Уговори свой желудок потерпеть еще чуток.
Военный расхохотался и похлопал себя по животу, который оставался плоским и подтянутым, как у юноши.
— Кто это? — спросила Сарин.
— Граф Ионской плантации. Люкел, сходи проверь мясо, пока мы с твоей кузиной посплетничаем о гостях.
— Конечно. — Люкел взял у отца кочергу и удалился в глубину залитой светом очага кухни.
— Иондел — единственный после принца, кто открыто противостоит королю и не боится наказания, — продолжал Киин. — Он помешан на военном искусстве и завел собственную армию; у него пара сотен солдат, и они прекрасно вышколены.
Сквозь приоткрытую дверь кухни Киин указал на человека с темно-коричневой кожей и тонкими чертами лица.
— Это барон Шуден, рядом с Ионделом.
— Джиндосец?
Дядя кивнул.
— Его семья переехала в Арелон лет сто назад, и они нажили капитал, прокладывая торговый путь между Джиндо и Арелоном. Придя к власти, Йадон предложил им баронство в обмен на услуги их караванов. Отец Шудона умер около пяти лет назад, а сын очень привержен древним традициям. Он считает, что методы нынешнего короля противоречат заветам Шу-Кесег, поэтому и согласился на нашу встречу.
Рассматривая Шудена, Сарин задумчиво потерла щеку.
— Судя по цвету кожи, он истинный джиндосец. Если это так, мы можем заполучить ценного союзника.
— Так считал и твой супруг, — согласился Киин.
Принцесса поджала губы.
— Почему ты называешь Раодена моим супругом? Я знаю, что я замужем. Не надо постоянно об этом напоминать.
— Ты знаешь, но не веришь.
Либо Киин не заметил ее вопросительного взгляда, либо решил не обращать внимания, но он продолжил представлять гостей, как будто ничего не случилось.
— Рядом с Шуденом стоит герцог Ройэл с плантации Ял. — Дядя кивком указал на самого старшего из присутствующих. — В его владении находится город Ялд — второй по богатству после Каи. Из всех собравшихся он наиболее влиятелен и умен. Ему не нравится мысль о действиях против короля, но они с Раоденом были большими друзьями. Их дружба зародилась еще до реода.
— Тогда зачем он пришел сегодня?
— Ройэл — хороший человек. Он понимает, что правление Йадона губит страну. Но в целом, мне кажется, он приходит от скуки.
— Он втянулся в заговор потому, что ему скучно? — удивленно спросила Сарин.
Киин пожал плечами.
— Когда проживешь на свете много лет, прежние занятия начинают приедаться. Герцог всю жизнь вращался в политических кругах; ему не уснуть спокойно, если он не замешан в десятке-другом рискованных интриг. До реода Ройэл управлял Ялдом и остался единственным из назначенных элантрийцами градоправителей, кому удалось сохранить пост после восстания. Еще он невероятно богат — Йадон опережает его только потому, что добавил к личным заработкам собираемые с королевства налоги.