Через десять минут после того, как я открыл запор и выпустил их, из грузового отсека на корме раздался какой-то лязг.
— Кто там? — крикнул я.
— Я. — Этот хрипловатый бас мог принадлежать только Виллендорфу, — Я ищу преобразователь мыслей, сэр.
Я промчался по коридору, открыл дверь отсека и оказался лицом к лицу с Виллендорфом.
— Зачем вам преобразователь? — выпалил я.
— Объявился абориген, сэр, — лаконично ответил он.
Я вытаращился на него. На наших картах не было отмечено существование разумной жизни в этом секторе Галактики. Но, опять-таки, эту планету еще никто не изучал.
Я показал в глубь отсека:
— Шлемы там. Я сейчас к вам выйду. Только соблюдайте правила установления контактов.
— Конечно, сэр. — Виллендорф забрал шлем-преобразователь и ушел.
Через несколько минут я поднялся в шлюзовую камеру и выглянул наружу.
Вся команда столпилась вокруг маленького существа. Оно казалось таким слабым и хрупким, что я даже усмехнулся. Чужак в общем-то походил на гуманоида, у него были руки и ноги, а бледно-зеленое безбровое лицо гармонировало с приглушенными фиолетовыми красками планеты. На его голову немного набекрень был надет преобразователь мыслей, открывая мохнатое зеленое ушко. Виллендорф общался с ним.
А потом они увидели меня, стоящего в шлюзовой камере, и Хейли крикнул:
— Спускайтесь, командир!
Когда я протолкался в центр круга, Виллендорф повернулся ко мне:
— Познакомьтесь с Элари, сэр. Элари, это наш начальник.
— Мы рады познакомиться с вами, — важно сказал абориген. Преобразователь автоматически перевел его мысли на английский, сохранив некоторую неточность, допущенную чужаком, — Вы сказали, что явились с небес.
— У него грамматика немного не того, — вставил Виллендорф, — Он все время называет и самого себя, и каждого из нас во множественном числе. А вот теперь и вас тоже, командир.
— Странно, — сказал я. — Преобразователь должен переводить по правилам. — Я повернулся к аборигену, который чувствовал себя совершенно свободно в нашем окружении, — Меня зовут Брайсон. А это — Виллендорф.
Абориген в секундном замешательстве сморщил гладкий лоб и произнес:
— Мы — Элари.
— Мы? Ты, а кто еще?
— Мы и еще мы, — любезно пояснил Элари.
Я уставился было на него, но тут же сдался. Простому землянину зачастую слишком сложно понять инопланетный разум.
— Добро пожаловать в наш мир, — произнес Элари после короткой паузы.
— Спасибо, — ответил я. — Спасибо.
Я вернулся на корабль, оставив своих парней общаться с аборигеном. У них было еще двадцать шесть минут перерыва, а потом предстояло заняться серьезной работой — ремонтом корабля. Посиделки с лопоухими аборигенами — это одно, возвращение на Землю — совсем другое.
Планета оказалась теплой и дружелюбной, с холмистыми полями и радующей глаз фиолетовой растительностью. Мы разместились на поляне у края красивой рощицы. Могучие деревья с толстыми стволами вздымались вокруг нас.
Элари наносил визиты каждый день и стал уже чуть ли не талисманом экипажа. Мне и самому нравился маленький абориген, и я временами общался с ним, хотя и плохо понимал, о чем он говорит. Несомненно, ему тоже было трудно понять нас. В конце концов, возможности преобразователя не безграничны.
Навещал нас только он один. Насколько нам было известно, он был вообще единственным мыслящим существом на всей планете. Нигде не было признаков разумной жизни, и хотя Виллендорф на третий день, в свободное время, совершил самовольную вылазку, он не обнаружил никакого поселения. Куда Элари уходил по вечерам и вообще как он нас отыскал, оставалось загадкой.
Ну а что касается блока питания, дело шло медленно. Кеттеридж, который отвечал за ремонт, обнаружил неисправность и пытался устранить ее, чтобы не монтировать новый блок.
И снова ничего не вышло. Он провозился четыре дня, собирая пробную схему, а потом проверил ее. Увидел, как она заискрила и разрядилась, — и начал собирать новую.
Я ничего не мог поделать и чувствовал, как в экипаже нарастает напряжение. Каждого раздражал и он сам, и другие, и я, и все остальное.
На пятый день Кеттеридж и Виллендорф наконец сорвались. Они вместе корпели над блоком, но поссорились, и Кеттеридж тут же влетел в мою каюту.
— Сэр, я требую позволить мне работал, над блоком самостоятельно. Это моя специальность, а Виллендорф только все портит.