В алькове царил полумрак, не позволяющий толком разглядеть обстановку. Впрочем, он в этом и не нуждался – специальные покои на третьем этаже замка за три года изучены досконально. Он помнил, что справа, возле кровати, у самой стены стоит тумба с многочисленными ящиками, хранящими в себе множество сюрпризов. Что левее от центра комнаты есть мягкое глубокое кресло, а ещё чуть дальше за ним прячется основательный дубовый стул с крепкими подлокотниками и спинкой. Помнил и туалетный столик с большим зеркалом, также слева от входа, рядом с ним дверь в гардеробную, а на противоположной стене такая же дверь в купальню.
И пусть неяркий рассеянный свет магических светильников дополнительно поглощался тёмной драпировкой, щедро укрывающей стены и прячущей первый слой в нежно-бежевых тонах с травянистым рисунком, мужчине не требовалось видеть ничего сверх доступного. Самое главное как раз оказалось в хорошей видимости: прямо перед ним огромная кровать с причудливым узором кованых спинок, каждый завиток которого он «помнил» пальцами, и часть кресла, в котором явно кто-то сидел.
- Моя Леди, вы звали.
Да. Сегодня наступила и его очередь. Наконец-то эта ночь! Волнительная истома разливалась по жилам, заставляя тело гореть и одновременно вздрагивать, как от озноба. Всё эмоции. Словно и не приходил никогда в этот альков. Словно и не было раньше ночей, заполненных безумством и заканчивающихся нёгой удовлетворения. Когда пресыщенное тело ещё помнит сладкую боль, но ощущает лишь истому в натруженных мышцах. Когда в разуме горит лишь одно желание – снова быть избранным Ею в такую ночь, снова дарить своим телом удовольствие и видеть, как к восходу светила проясняется тьма, гуляющая в глазах.
А ещё страх. Он тоже есть, ибо кому как не телохранителям-наложникам доподлинно знать суть своей Леди. Но этот страх лишь приправа, как и боль, что дарит тонкая рука. Потому, что Она никогда не причинит настоящего вреда без повода. Потому, что каждая ночь неизменно дарит шквал удовольствия. Каждый раз как впервые. И эласса взрослеет, тёмная суть пробуждается всё чаще. А значит, задача его и других избранников, нынешних и будущих, – стоять на страже спокойствия своей Леди.
Плетёная кожаная рукоятка поднырнула под подбородок и заставила поднять голову. Чарующий, чуть хрипловатый голос ожидаемо запустил по телу волну дрожи. Лишь он всегда оставался неизменным.
- Ты готов, мой хороший?
Взгляд скользнул по изящной кисти, сжимающей плеть, а в памяти тут же отразились и длинные красные коготки, венчающие тонкие пальцы. Их время ещё придёт. И снова сегодня Она сильна и одета в облегающие штаны и корсет в тон, а он слаб и почти обнажён – тонкие брюки не помеха. Впрочем, не стоит себе врать: Она сильна всегда, лишь позволяя воинам скрыть от чужого взгляда эту силу.
Проследив линии слегка согнутой обнажённой руки, мужчина с удовольствием рассмотрел плотный красный корсет, сжимающий в своих тисках высокую – и он помнил, насколько совершенную, – грудь, перешёл на нежную кожу шеи, по которой струился медный локон очень тёмного оттенка, обласкал жадным взглядом полные губы, прекрасной формы нос… И восхищённый синий взгляд наконец столкнулся с ответным чёрным – жадным и требовательным.
- Всегда, моя Леди.
Нежная улыбка раздвинула губы, позволяя ненадолго увидеть жемчужно-белую полоску зубов, а кисть слегка шевельнулась, заставляя множество кожаных полосок, извиваясь, пробежаться щекочущей лаской по груди. Новый прерывистый вздох, лёгкий стон, который невозможно сдержать, но ни одного движения. Сейчас его тело полностью принадлежит Ей.
- Руки за спину, Равен. И слегка откинься.
Значит, начнёт спереди. Мужчина выполняет приказ незамедлительно, а тело уже потряхивает от предвкушения: скоро оно ощутит ласковые поцелуи мягкой многохвостки. А потом и жалящие – более грубой плети. Нежная жестокость, такая желанная. И долгая настолько, насколько Она пожелает. Ночь только началась…
*****
Варнея и Тариония. Сложно найти в мире другие две страны, столь похожие внешне, особенно для непосвящённых глаз, но столь сильно разнящиеся по сути.