Москва еще с 1962 года внимательно наблюдала за норвежским ракетодромом. Строго учитывались запуски ракет, которых к декабрю 1994 года насчитывалось уже более 600. Нам было известно также, что запуск «Black Brant» готовился в рамках американского, а не норвежского исследовательского проекта. Научная «боеголовка» тоже была американской, а США к тому же почти полностью взяли на себя финансовую сторону проекта. Задолго до запуска на ракетодром Андейя прибыла большая группа американских специалистов NASA… К наблюдению за запуском и полетом ракеты была готова наша система предупреждения о ракетном нападении (СПРН), которая и без того ведет слежение за воздушным пространством все 24 часа в сутки. Главной заботой специалистов СПРН было лишь не допустить случайного залета «Black Brant» на территорию России (у нас не было полной уверенности, что после почти вертикального взлета ракета не ляжет на курс в сторону нашей границы).
Как и положено, министр обороны заблаговременно проинформировал президента — Верховного главнокомандующего о предстоящем запуске норвежской ракеты и о том, что наши системы к ней готовы и соответствующие «заинтересованные» ведомства в курсе дела. Каково же было удивление генштабистов, когда во время поездки по стране Ельцин на одном из вокзалов вдохновенно рассказывал встречающим «байку» о том, как «неожиданно» поступила информация о норвежской ракете и как он и министр обороны мгновенно и безошибочно «сработали»…
А потом западная пресса подняла шум — мол, российский президент лихорадочно схватился за ядерный чемоданчик! Какой же в этой байке был резон? На мой взгляд, был скрытый сюжет. Тогда пресса особенно яростно чехвостила руководство страны и Вооруженных Сил за бездарные действия в Чечне. А тут и Ельцин, и Грачев показали стране, что армия в боевой готовности и управляема, что благодаря квалифицированным решениям, принятым самим Верховным и талантливо реализованным военным министром, самая сложная задача может быть выполнена блестяще.
В середине февраля 1996 года в связи с 25-летием СП PH министр обороны направил приветствие ее личному составу, в котором, в частности, говорилось: «…благодаря самоотверженному труду, высокому профессионализму воинов СП PH Верховный главнокомандующий, руководство Вооруженных Сил постоянно имеют своевременную и достоверную информацию о ракетно-космической обстановке, необходимую для принятия ответственного решения…»
Грачев не лукавил: информация действительно была своевременной и достоверной…
…Сведения о том, что в ходе визита в Южную Корею (ноябрь 1992 года) президент России передаст Сеулу магнитные записи, зафиксированные «черным ящиком» сбитого «Боинга-747», стали сенсацией.
Записи были приняты южнокорейской стороной с огромной благодарностью. Передачу их видели по телевидению сотни миллионов людей планеты. Российский президент с особой торжественностью извлекал из чемоданчика кассеты и сооружал из них пирамидку на глазах сияющего Ро Де У. И вот не прошло и трех недель, а мир облетела новая сенсация: пленки были… фальшивыми. Что сделал бы президент любой страны, окажись он в такой ситуации? Он, не исключено, немедленно снял бы с постов руководителей внешнеполитического и военного ведомств. И принес бы публичные извинения корейцам. Наш президент этого не сделал.
В 1993 году я попытался самостоятельно докопаться до истины и вышел на контакты с офицерами одного из управлений МО, которые участвовали в подготовке визита Ельцина в Сеул. После бесед с ними сомнение в подлинности пленки еще больше укрепилось…
Во время визита в Южную Корею Ельцин пустил еще одного «петуха». Чтобы как-то задобрить южных корейцев, страшно обидевшихся на нас из-за сбитого «боинга», президент РФ пообещал, что на Тихом океане российский подводный флот более строиться не будет. Я не знаю, в каком состоянии Ельцин делал это заявление, но зато хорошо помню, что в Министерстве обороны и Генштабе оно вызвало взрыв негодования.
Главком ВМФ РФ адмирал флота Владимир Чернавин на вопрос, кто решил оставить самый большой российский океанический регион без собственной базы строительства подводного флота, заявил, что сам впервые узнал об этом из газет и намерен лично обратиться к Ельцину. Тогда наши морские «сыщики» из военно-морского отдела Главного оперативного управления ГШ обратились за помощью к «своим» в МИДе. Там и узнали, что «идея родилась спонтанно и очень понравилась президенту». Приписывали ее дипломаты своему «хозяину»…