Генерал-«сантехник» распрашивал меня о генштабистах, которые были его учениками. Особенно — о начальнике Главного оперативного управления ГШ генерал-полковнике Викторе Михайловиче Барынькине, которого консультировал, когда тот готовился к защите докторской диссертации.
— Кстати, — сказал я генералу, — на 23 февраля Барынькин тоже, вроде Родионова, сказал на торжественном собрании подчиненным, что «невеселый получается праздник»… А накануне попросил министра: «Павел Сергеевич, мне стыдно идти к людям с пустыми руками. Выделите десятка полтора именных часов». Грачев согласился. Дал даже больше, чем просил Барынькин.
В тот день многие офицеры ГОУ ГШ были особенно благодарны министру и своему непосредственному начальнику. Часы «Командирские» шли на старом Арбате нарасхват. Было что выпить, было чем закусить защитникам Отечества… А я представлял, как турист-американец в каком-нибудь Колорадо после возвращения из Москвы будет с гордостью показывать родным и знакомым часы «Командирские» с надписью «От министра обороны России»…
Генерал ушел. Я остался на рынке делать свой бизнес. Чтобы быстрее смыться с места позора, я решил загнать свой товар за 250 водителю таджикского рефрижератора, приехавшему в Москву продавать капусту. Но водила оказался основательным покупателем. Напялив пятнистый ватник, он на своем языке подозвал напарников, и они стали громко обсуждать мой товар. В те минуты мне хотелось быть в черной маске спецназовца…
За последнее время я перебрал много способов левого заработка: после службы собирал мебель в одном из банков на Арбате, разгружал вагоны с древесиной на товарной станции и даже рекламировал «гербалайф» среди пузатых иностранцев у входа в «Метрополь». До тех пор, пока майор ФСБ не посоветовал: «Смойся дальше, чем я вижу». Мои приработки требовали много времени и сил, но были мизерными.
Когда полковникам очень плохо, им в голову лезут очень плохие мысли…
…В дверь моего кабинета кто-то опять стучится. Входит сослуживец. Здоровается, бросает жадный взгляд на пачку сигарет «LМ» (их у нас прозвали «Леонид Макарович»), лежащую на столе.
— Извини, можно стрельнуть?
Слова еще говорятся, а пальцы уже выковыривают сигарету из пачки. Это нормально. Так часто делаю и я. Секунда стыда — зато пять минут кайфа. Лет десять назад я бы скорее пробежал по улице голяком, чем стрельнул у сослуживца сигарету. Сейчас это обычное дело. Убогая жизнь и святые каноны офицерского этикета превращает в условные. Мы опускаемся, сами того не замечая.
Полковник гасит окурок. И смотрит на меня — такие взгляды я каждый день встречаю в пешеходных переходах и в метро…
— Старик, у тебя полтинника до получки не найдется?
Я ничем не могу помочь, поскольку сам рабочий день начал с обхода кабинетов, имея ту же цель. Попытка поправить свое финансовое положение окончилась крахом. Но я не теряю надежды. По лабиринтам узких подземных коридоров, облепленных белоснежным кафелем, бреду в соседнее здание — к другу Валерке, который служит в Центре военно-стратегических исследований Генштаба. На его рабочем столе — огромная секретная карта, усеянная роями цифр и букетами разноцветных стрел, на ней лежит отрывной листок календаря, на котором от руки написано: «Иванову — 100, Петрову — 500, Сидорову — 750»…
— Ты случаем не богат? — опережает меня стратег, озабоченный собственным безденежьем больше, чем коварными замыслами супостатов…
По тому же белоснежно-кафельному подземному маршруту возвращаюсь обратно, а навстречу — замминистра обороны генерал армии Константин Иванович Кобец. Неспешная, уверенная походочка, ухоженные вьющиеся волосы, красноватое лицо без признаков недоедания и лукавые тяжелые глаза. Так и хочется сказать: «Дай миллион!»
Каждый раз, когда встречаюсь с этим человеком в коридорах и кабинетах Генштаба, испытываю недобрые чувства. Есть у нас такие генералы, при встрече с которыми в голове мелькают разные нехорошие слова. Уже который год за Кобецом тянется шлейф слухов: его фамилию называют в числе лиц, некогда причастных к деятельности коммерческой фирмы с криминальным душком, в которой тон задавал знаменитый Дима Якубовский. Потом Кобеца уличили в причастности к нечистоплотной сделке, связанной с продажей коммерческой фирме «Люкон» минобороновского 25-этажного дома в Северном Чертанове. В последнее время многие у нас шепчутся о какой-то взятке, якобы полученной генералом от коммерсантов. О его сказочной даче в Архангельском рассказывают легенды… Поговаривали, что у Кобеца надежная «крыша» в кремлевских кругах и потому его пока никто не трогал.